Клара Пинта-Коррейа - Возвращение ненормальной птицы.Печальная и странная история додо

Один из друзей моих родителей, профессор математики, сказал мне, что Льюис Кэрролл был псевдонимом некоего Чарлза Доджсона, преподавателя логики и математики в Колледже Крайст Чёрч в Оксфорде, и продолжил рассказ, объясняя некоторые из математических курьёзов в этой книге.Хотя в то время меня не заинтересовала история, оставшаяся за страницами книги, теперь я теперь понимаю что проблема «Алисы…» и её продолжения «Алисы в Зазеркалье» состоит в том, что это книги для взрослых, и то не для всех. Только взрослые читатели с нормальным научным мышлением могут в полной мере оценить все научные каламбуры, которые вплёл в повествование Кэрролл. Изменения размеров самой Алисы – её рост или уменьшение, в зависимости от того, что ей пришлось выпить или съесть перед этим – являются предвосхищением преобразований Лоренца, которые описывают расширение времени или сжатие пространства, которые следуют из теории относительности. В книге Кэрролла всё относительно, что мастерски иллюстрируется беседой между четырьмя участниками сцены, в которой пьют чай, как ненормальные: «Я вижу то, что ем, или я ем то, что вижу?», «Я дышу, пока сплю, или я сплю, пока дышу?» Даже в начале книги, когда Алиса медленно падает в кроличью нору, рассказчик замечает, что «То ли колодец был очень глубок, то ли падала она очень медленно». Потом, когда маленькая девочка находит, как ей кажется, бесполезный ключ в зале, стены которого покрыты запертыми дверями, возникает та же самая дилемма: «Или замки были слишком велики, или ключ был слишком маленький».1

А затем начинаются каламбуры, все эти игры со словами и их значениями, например, когда мышиная сказка* превращается в мышиный хвост* – и вправду очень длинный, как затем замечает Алиса.Людвиг Витгенштейн, который был и философом, и архитектором, имел нечто общее с Кэрроллом: они оба задумывались об отношении между тем, чем вещь является, и тем, как она называется. Слово «mesa» явно означает не то же самое, что слово «стол»**. Или всё же это одно и то же? Многие из шарад и научных каламбуров в книге Кэрролла обращаются к этому вопросу.Для ребёнка, не обращающего внимания на загадки в книге, «Алиса…» полна странных существ. Некоторые из них появились из колоды карт, например, Дама Червей, которая хочет поотрубать всем головы. Белый Кролик во всех эпизодах появляется и покидает сцену, вечно спеша. Ещё в книге есть Сумасшедший Шляпник, который стал жертвой несчастного случая с химическими веществами. Уже значительно позже я узнала, что безумие Шляпника, скорее всего, было последствиями отравления ртутью, потому что в то время для наведения глянца на шляпы обычно использовались соли ртути. И, наконец, там были все эти странные животные, которых мы вряд ли увидим у себя на заднем дворе, вроде грифона и моржа. И, конечно, там был додо.В то время я думала, что додо был придуман португальскими мореплавателями и был, как и грифон, мифическим существом. В поваренных книгах моей бабушки и в иллюстрированных зоологических журналах для детей, которые я брала в школьных библиотеках или с восхищением листала в комнатах ожидания у зубных врачей, не было никаких додо.Те годы детства, когда складывается взгляд на жизнь, у меня прошли в Анголе (бывшей в то время португальской колонией), и вначале я решила, что хочу стать смотрителем парка. Со временем, пока моя мечта ещё продолжала оформляться, я собиралась стать второй Джейн Гудолл. Я всё ещё мечтала о том, чтобы моё будущее сложилось в этом направлении, когда в 18 лет начала изучать биологию. Хотя в итоге ни одна мечта не стала реальностью, занятия по биологии позволили мне к концу 1970-х гг. открыть для себя реальную историю некогда живого додо. Додо стал той важной метафорой, которую я использовала,

* Здесь непереводимая игра слов: в английском языке слова «сказка» (tale) и «хвост» (tail) пишутся по-разному, но читаются очень созвучно. – прим. перев.** Mesa по-испански означает не только стол в смысле предмета мебели, но и стол в смысле трапезы или питания, рациона. Есть и другие значения этого слова. – прим. перев.

чтобы объяснить более глубокое, научное значение экологии обывательской массе в те времена, когда значение слова «экосистема» обычно сводилось к забивающим косяк голым хиппи с цветами в волосах. Сама история также была простой и прямолинейной. И это был исторический факт, а не сказка, написанная братьями Гримм после того, как они поболтали с Эзопом.Насколько я могу это объяснить сейчас, со своими биологическими знаниями новичка, когда-то на Маврикии жила огромная, тяжёлая, нелетающая птица. Она была превосходно приспособлена к мирной жизни на острове. Она питалась орехами, которые раскалывала своим мощным клювом, единственным инструментом, который был необходим ей для выживания, наряду с парой сильных ног. Поскольку на Маврикии не было никаких хищников, дронт ничего не знал о страхе и самозащите. Он был, как бы выразились эксперты сегодня, «экологически наивным». Затем мирная вселенная дронта была разрушена сменяющими друг друга волнами европейских поселенцев, которые стали прибывать на берега Маврикия в начале шестнадцатого века. Первооткрыватели сотнями убивали бедных птиц просто палками, камнями или даже голыми руками. Одновременно они выпускали на острове множество видов умных, голодных и всеядных вредителей и домашних животных, таких, как крысы, свиньи, собаки, кошки и даже обезьяны. Эти существа конкурировали с дронтом за природные ресурсы, крали яйца дронтов из их незащищённых гнёзд, нападали на взрослых особей и разрушали естественную среду обитания птицы. Как следствие этого, дронт был «открыт» и уничтожен меньше, чем за сотню лет. Его стремительное исчезновение отметило первый в истории случай, когда вмешательство человека вне всяких сомнений вызвало исчезновение вида животных. Это была впечатляющая история, и я как можно чаще рассказывала людям эти вещи. Потом, спустя примерно 20 лет, я задумала написать книгу, чтобы дать читателям исчерпывающий урок, посвящённый дронту. В то время я ещё мало представляла себе, насколько много всего придётся изучить в процессе этой работы мне самой.Я бы хотела, чтобы эта книга стала для вас книгой о многих вещах сразу. Подобным же образом слово «додология» – это наука обо всём, имеющем отношение к дронту. Мне хотелось бы верить, что мой текст также станет работать как детективный роман – подсказка здесь, обрывок свидетельств там, прерванная линия повествования продолжается вновь, сетью опутывая читателя по мере того, как тайна близится к разгадке. Я также намеревалась сделать книгу, чтобы она выглядела словно нитка бус из отдельных историй, перекликающихся одна с другой, как в сказках «Тысячи и одной ночи»: «и случилось так, o, счастливый читатель», а после этого мы отправляемся совсем в другую сторону.

Читать дальше