Ольга Филатова - Облачно, возможны косатки

Каждую косатку заносят в каталог под своим порядковым номером, но нередко они получают и имена. В Канаде и США, когда у косаток рождается новый детеныш, местные исследователи устраивают среди косаточьих фанатов целые конкурсы на лучшее имя. У нас же в водах Авачинского залива плавало множество безымянных косаток, так что каждый член экспедиции мог потренироваться в придумывании имен.

Первые имена нашим косаткам давала Хэл. Ее завораживало звучание некоторых русских слов – так появились Гусли, Арфа, Картина. Не обошлось и без Хуки – в каждой уважающей себя популяции должна быть косатка, носящая это имя. У нас их со временем стало даже два: старший и младший. Внешне они были очень похожи – обоих отличал крючковатый плавник и открытое пятно, хотя они принадлежали к совершенно разным семьям. Моим вкладом в историю стали Чиж и Дыркин (по именам соответствующих исполнителей – Чиж приезжал тогда с концертом на Камчатку, а песни Вени Дыркина мне просто очень нравились), а также Руадан – в честь нашей студенческой музыкальной группы.

С каждым годом каталог рос, и постепенно мы научились различать и узнавать семьи, регулярно посещавшие залив. Мы выяснили, что животные не переходят из одной семьи в другую, так что состав семей меняется, только когда кто-нибудь гибнет или рождается новый детеныш. Например, семью Гусли мы наблюдали ежегодно в течение многих лет. Это была первая семья косаток, которую мы встретили в начале нашего проекта. Тогда она состояла из взрослой самки AV019 (Гусли), ее дочери-подростка AV020, молодого самца AV018 и взрослого самца AV021. В 2004 году у Гусли появился новый детеныш AV019а. В 2006 году дочка Гусли AV020 родила своего детеныша – AV020а, но к началу полевого сезона следующего года он, к сожалению, погиб (у косаток вообще довольно высокая смертность среди новорожденных, особенно среди первенцев). В 2012 году у Гусли родился еще один детеныш, который тоже погиб. В 2013 году погиб самец AV021, а у AV020 родился второй детеныш, который также не выжил. Но никто из животных, идентифицированных в 2000 году, не покинул семью, чтобы присоединиться к другим группам. Каждый раз, когда мы их встречали, они были вместе.

Моей главной задачей к тому моменту стало описание диалектов. В 1980-х годах канадский ученый Джон Форд выяснил, что для каждого племени косаток характерен уникальный набор стереотипных звуков – диалект. Племенем канадцы к тому времени называли несколько семей (или матрилиний) косаток, которые больше половины времени проводили вместе. По-английски такое объединение называется pod , дословно это переводится как «стручок». В английском языке вообще очень странные традиционные названия для групп животных – например, стая ворон называется murder (дословно – убийство), а стая грачей – parlament . Отсюда же закрепившееся в русском обозначение стаи львов – «прайд», что по-английски значит «гордость».

Понятно, что стручком группу косаток нам звать не хотелось, поэтому мы договорились по-русски называть «поды» племенами. Например, семья Гусли относится к племени, в которое входят еще четыре семьи – Кармен, Каби, Чайки и Хуки Младшего; их диалекты почти неразличимы без специальных измерений. Более крупная единица сообщества косаток – это набор племен со схожими диалектами (по строгому определению Форда – племена, у которых есть хотя бы один общий тип звука). То есть структура сообщества оказалась довольно сложной: самая мелкая единица – это семья, или матрилиния, состоящая из самки-матриарха, ее детей, внуков и правнуков; затем идет племя, включающее в себя семьи, которые часто ходят вместе и имеют одинаковый или очень схожий диалект. Племена с похожими диалектами, которые имеют хотя бы один общий звук, относятся к одному клану, а с совершенно различными диалектами – к разным кланам. При этом все они общаются между собой и, похоже, прекрасно понимают друг друга.

В первые годы нам встречались только рыбоядные косатки. Хэл, работавшая раньше в Британской Колумбии, все мечтала увидеть плотоядных. Однажды мы заметили маленькие фонтанчики белокрылых морских свиней в непосредственной близости от косаток. Хэл страшно возбудилась и, размахивая телевиком, попросила Колю как можно быстрее подъехать к животным. «Транзитники! Это может быть охота!» – восклицала она.

Но это оказались не транзитники, а наши привычные рыбоядные косатки в сопровождении группы белокрылых морских свиней. Свиньи нисколько не боялись огромных родственников и, похоже, даже немного досаждали им своим суетливым мельтешением. Возможно, они надеялись поживиться остатками косаточьей трапезы или просто играли. Вообще, белокрылые морские свиньи производят впечатление веселых беззаботных животных, основная цель жизни которых – найти себе какое-нибудь развлечение. Подобно многим мелким быстроходным дельфинам, они любят сопровождать суда, катаясь на носовой волне. Но нередко они следовали и за нашей маленькой лодкой, похоже просто ради удовольствия помериться скоростями, обдавая пассажиров и дорогостоящую технику тучами соленых брызг. Позже на Командорах мы наблюдали, как они донимают горбачей – морсвины сновали взад-вперед вокруг этих медлительных гигантов и, казалось, щекотали их под водой. Может быть, так оно и было – во всяком случае, однажды кит начал отмахиваться от хулиганов своим огромным хвостом.