Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 4

Итак, приближаясь к стоянке людей, Тарзан совершенно не испытывал чувства живого существа, стремящегося к себе подобным. Он знал одно — перед ним был враг. Из груди его вырвался сдавленный крик, а могучие мускулы напряглись.

Когда Тарзан достиг опушки леса, он почувствовал справа от себя близость льва, поэтому человек-обезьяна схватился за ветки и, раскачиваясь на них, таким способом стал приближаться к лагерю шифтов. Очутившись на дереве, возвышавшемся над поляной, где расположились разбойники, он увидел всю банду, состоящую примерно из двадцати человек, и их лошадей. Лагерь бандитов окружала грубо сделанная из ветвей и кустов ограда — видимо, с целью защиты от зверей. Этой же цели служил и костер, полыхавший в центре лагеря.

Бросив быстрый изучающий взгляд на поляну, Тарзан с неподдельным интересом и любопытством остановил свой взор на белом человеке, лежащем крепко связанным близ огня.

Обычно судьба белого человека интересовала Тарзана не больше, чем судьба чернокожего или любого другого живого существа, с которым он не был в дружбе. Однако сейчас перед ним был пленник его врагов, к тому же он сильно отличался своим внешним видом от тех белых, кого ему приходилось видеть раньше.

На нем была кольчуга-безрукавка, сделанная из дисков из слоновой кости. Оригинальные украшения на лодыжках, запястьях, на шее и голове скорее напоминали боевые доспехи. Ноги и руки пленника были обнажены. Голова его покоилась на сырой земле и была повернута в противоположную сторону, так что Тарзану не удалось рассмотреть его черты лица; он мог видеть лишь густые черные волосы.

Наблюдая за лагерем и обдумывая, как лучше отомстить бандитам, Тарзан решил, что лучшей местью могло бы стать лишение какой-то ценной для них вещи. Судя по тому, как усиленно охраняли пленника, этот белый человек представлял немалую ценностью для шифтов. Кроме того, своеобразная одежда пленника вызвала большое любопытство и интерес Тарзана. Вот почему он решил украсть белого человека у бандитов.

Решив дождаться часа, когда весь лагерь уснет крепким сном, человек-обезьяна примостился в развилке дерева и стал наблюдать за происходящим.

Несколько бандитов задавали вопросы пленнику, но, по-видимому, обе стороны не понимали друг друга. Тарзану был знаком язык, на котором говорили племена кафичо и галла, и любопытство его росло с каждым следующим вопросом. Его внимание удвоилось, когда он услышал, как шифты, разными способами, на нескольких диалектах и даже знаками, пытались узнать у пленника дорогу к тем местам, где есть золото и слоновая кость. Между тем пленник или не понимал, или делал вид, что не понимает (что было больше похоже на правду).

— Эта скотина отлично нас понимает, — заревел один из разбойников. — Он нарочно притворяется.

— Если он не скажет нам, где золото, зачем нам кормить его и таскать с собой? — возмутился другой. — Мы должны убить его сейчас же.

— Пускай еще подумает одну ночку. Но если и утром он ничего не скажет, мы живо его прикончим, — решил третий бандит, по-видимому, их предводитель.

И они принялись словами и жестами объяснять пленнику свое решение. Затем, усевшись вокруг костра, стали обсуждать происшедшее и намечать планы на будущее, причем главной темой их разговора был странный белый великан, который убил троих их товарищей и скрылся на их лошади. Обсудив все хорошенько, все бандиты ушли спать в укрытие из веток и листьев.

Дождавшись часа, когда лагерь погрузился в глубокий сон, Тарзан осторожно, бесшумно спустился с дерева, держась в тени кустов. Он постоял минуту, прислушиваясь. Из-за ограды доносилось дыхание льва Нумы — царь зверей был совсем недалеко. Выглянув из-за широкого ствола дерева, Тарзан увидел, что часовой сидит, повернувшись к нему спиной.

Тихо двигаясь, вышел он на открытое место и направился к ничего не подозревавшему бандиту. Его внимание привлек мушкет, лежавший на коленях часового, и он — как и любой зверь джунглей — не мог оторвать от него взгляда.

Подойдя близко к своей жертве, Тарзан низко наклонился. Его бронзовая рука стремительно взметнулась, стальные пальцы сжали горло часового, а острое лезвие ножа в ту же секунду вонзилось под левую лопатку, прямо в сердце. Смерть наступила моментально.

Вытащив нож из тела часового, Тарзан, осторожно шагая, направился к пленнику, который лежал прямо на открытом месте. Рядом, в шалашах, спали шифты. Приблизившись к пленнику, Тарзан, при свете костра, увидел, что тот не спал, а внимательно, изучающе рассматривал его. Показав жестами, чтобы пленник хранил молчание, Тарзан подошел к нему, встал на колени и перерезал веревки, связывавшие руки и ноги пленника.