Эдуард Шим - Рассказы о живой природе. С вопросами и ответами для почемучек

Уж не во сне ли?

Дома старшая сестра заругалась, что поздно пришёл, а потом сжалилась и спрашивает:

— Надоело, поди, с гусями-то скучать? Хочешь, я завтра тебя сменю?

Петька наотрез отказался:

— Нет, что ты! Я уж сам.

Решил разобраться, во сне всё было или наяву.

И с тех пор часто на пруд бегает.

Там, оказывается, здорово интересно!

Гуси — водоплавающие птицы, родичи уток. У них лапы с широкими перепонками между пальцами, чтобы грести в воде, как вёслами. Днём гуси пасутся на заросшей растениями мелкой воде или на прибрежных лугах, на ночь их загоняют на птичий двор.

В небольших водоёмах в брачный сезон самцы лягушек устраивают «концерты», призывая самок. Разные лягушки кричат на разные голоса. Травяные лягушки тихо «булькают», а когда икра отложена, выбираются на берег. Прудовые лягушки громко квакают всё лето, замолкая только в ненастную погоду или когда напуганы. У них в углах рта есть специальные кожистые складки: когда лягушка квакает с закрытым ртом, складки раздуваются и превращаются в большие белые пузыри. Они выполняют роль резонатора: чем сильнее надуты пузыри, тем громче кваканье.

Болотная курочка, или камышница, — небольшая птица. Эти курочки живут скрытно по берегам озёр и речек, бегают среди зарослей или плавают на мелководье, выхватывая клювом из земли или воды всякую мелкую живность.

«Дымчатой» называют сову-неясыть за серо-бурый окрас, который маскирует её среди деревьев. Неясыть размером с ворону, у неё плоское «лицо» с большими глазами. Как и все совы, она охотится по ночам на мелких грызунов и птиц, летает совершенно бесшумно благодаря особому устройству перьев.

Охотники из лесу принесли маленького лисёнка. Тощий такой был, головастый, с белым галстучком и в чулочках. Поглядишь и скажешь: впроголодь жил.

Хозяйка, бабушка Поля, как увидела, — сразу поперёк:

— Не пущу! Несите назад. Он у меня всех курчат передавит.

Кое-как уговорили всё-таки. Стал лисёнок жить во дворе, в старой собачьей будке.

Первые дни тишком сидел, носа не выказывал. Бабушка Поля, когда ему еду носила, наставляла со строгостью:

— Вот, вот… Так-то лучше! Хочешь жить у меня, — смирно сиди!

Но лисёнок скоро осмелел. Попривык. Начал из будки вылезать да всё дальше и дальше.

А во дворе у бабушки Поли — птичник. Живёт старуха небогато, работать уже не может и, чтоб перебиться, растит на продажу кур.

Весной посадила на яйца много квочек, да всё в разное время, и теперь собрались у неё и цыплята, и оперившиеся курчата, и почти взрослые петухи да куры.

И вот случилось так, что в маленьком тощем лисёнке всё-таки пробудился лесной хищник и позвал на охоту.

В полдень разомлевшие птицы купались в песке. Лисёнок из тёмной будки позыркивал на них зелёным глазом, а потом — шасть на двор и пополз.

Он полз, как настоящая большая лиса, — стлался по земле, перекатывался, и только лопатки ходили под шерстью.

И уж совсем приблизился к птицам.

И уже подобрал под себя лапы, чтобы вот сейчас, вот-вот, выстрелиться по ближней курице.

Он уже глазами взял её, хапнул.

И тут помешала муха.

Синяя, будто лакированная муха звякнула над землёй, и один молоденький петушок не поспел склюнуть её на лету, вскочил и за ней помчался.

Муха взвилась, петушок подскочил, опять промахнулся — и вдруг встал нос к носу с лисёнком.

Перед обалделым петухом горели два зелёных зрачка и дрожала, втягивала куричий дух мокрая, чёрная тюпка лисьего носа.

То ли растерялся петушок, то ли не разглядел впопыхах, но, не раздумывая, очень крепко, он взял да и кокнул по этой дрожащей тюпке.

Будто взорвался песок, петуха вбок бросило, а лисёнок, наддавая ходу, понёсся прочь.

Он визжал на бегу, а потом было слышно, как с разлёту он шмякнулся о заднюю стенку будки и смолк — видно, дочиста лишился голоса.