Александр Грачёв: Сквозь мартовские снега. Лесные шорохи

Он прервался на минутку — мужчины с треском и шумом тащили сушняк со стороны кедрового стланика.

— Ну так вот, о самом главном, — продолжал он, закуривая сигарету. — Колодяжный тут. Тоже в поиске, — сообщил камчадал.

— Никита?! — Вика посмотрела на отца широко открытыми глазами.

— А то кто же!

Пока разжигали костер, Андрей Гаврилович дал собачкам по половине сушеной горбуши, достал из нарты мешок с олениной.

— Поди у вас с едой плохо? — спросил он дочку.

— Да нет, папа, — Вика показала на землянку. — Подкорытов набраконьерствовал…

— Э-э. Это он может. Выходит, за это и поплатился. Ишь ты, какого баранчика подвалил.

— Вот из-за него и поплатился жизнью, — сообщила Вика.

Вскоре у землянки заполыхал костер, сдобренный зелеными хвойными ветками; клубы черного дыма столбом взвились к небу.

— Хорош костерчик, — говорил Андрей Гаврилович, по привычке сладко протягивая ладони к огню, хотя, вообще-то, было уже довольно тепло на улице — солнце подходило к зениту и заметно прогрело воздух.

Наконец все собрались у огня, восхищенно смотрели вверх, в ясное небо, куда клубами уходил черный столб дыма.

— Ну так вот, братцы, — обратился Андрей Гаврилович ко всем. — Свою главную заботу я выполнил — нашел вас. Для этого припас из дома вот эту штуку.

С этими словами он извлек из мешка туго скрученный сверток, долго разматывал его, пока не раскутал бутылку спирта.

— Вот она! — торжествующе воскликнул камчадал и потряс ею в воздухе.

— Так некогда, папа, — вмешалась Вика, — упряжку надо отправлять с покойником…

— Так и пусть едут, — согласился отец.

— Пожалуй, это правильно, — вмешался Житнев. — Слушай, Славик, а может, ты поедешь с нартой? — предложил он студенту. — Вдвоем вы быстрее сможете пробраться к жилью. А там сообщите и о нас.

— Я — с удовольствием, — согласился Славик. — Ты, как, не возражаешь? — обратился он к Подкорытову-младшему.

— Да мне что, вдвоем будет даже легче, в случае чего…

— Ну, тогда собирайтесь, — распорядился Житнев. — Перекусите и быстро в путь, пока погода позволяет.

И снова собаки запряжены. Ребята выпили по нескольку глотков разведенного спирта, закрепили в нарте свой багаж, кроме туши барана — ее Житнев оставил у себя.

— Это пойдет в наш резерв, — объявил он. — До свидания.

И упряжка рванулась вниз по склону, к руслу реки. Ее долго провожали взглядами, пока она не скрылась за поворотом. Когда собаки бежали слишком быстро, кто-нибудь из парней или оба сразу присаживались на нарту, отдыхали, тогда упряжка умеряла бег. Потом снова спрыгивали, быстро шагали по бокам от нарты.

Упряжка скрылась за утесом увала, оставшиеся у землянки занялись своими делами. К этому времени Андрей Гаврилович внимательно осмотрел землянку, сходил к горячим ключам.

— Да-а, место здесь сподобное, — заключил он. — Жить можно. В случае чего, не страшно и переждать разлив. Хорошее место подобрал Подкорытов.

— И долго мы будем палить костер? — спросил его Житнев.

— Дак посмотрим, — ответил камчадал. — Должон ответить один, кто тоже ищет вас. Вот тогда и решим.

Появление Андрея Гавриловича было похоже на вторжение — он сразу взял в свои руки «командование», ни у кого не спрашивал мнений, решал все сам. И это естественно, он хорошо знал обстановку да еще был хозяином положения — имел собачью упряжку.

На сигнальный костер никто не отозвался до самого вечера.

— Либо что-то случилось с Никитой, либо он уехал к своему вулкану, — высказал предположение Андрей Гаврилович о Колодяжном. — Человек он аккуратный.

— Ну и что будем предпринимать? — спросил придирчиво Житнев камчадала.

— Завтра поутру двинемся в дорогу.

Чуть забрезжил рассвет назавтра, а уж караван был готов в путь.

— Сделаем так, — с хозяйской распорядительностью говорил Андрей Гаврилович, — женщины и дети будут сидеть в нарте, а мы, мужики, пойдем пешком.

С утра, как обычно, приморозило, снег хорошо уплотнился, поэтому идти было сравнительно легко — ноги лишь изредка проваливались в снег. Правда, попадались места, где наносы оказывались рыхлыми — это в затишье прибрежных утесов, — и тогда весь караван сразу оказывался в снежном плену. Часам к десяти они достигли обвала, что обрушился на упряжку Подкорытова. Здесь сделали короткий привал.

— Ну, вы тут пока отдохните, а я… — Андрей Гаврилович не договорил, раскопал в снегу двух собак, что погибли под обвалом, и унес их куда-то за утес. Через полчаса вернулся с двумя красными тушками и мехами. Заметив, что все смотрят на него, сказал как бы в оправдание: