Наталия Беляева - Творений нетленная сила (Секреты золотого руна)

Успешный опыт водворения испанских мериносов в Россию произошел в начале прошлого столетия. С этого момента тонкорунное овцеводство быстро распространялось по югу России, так что в 1854 году, говорилось в официальном отчете, у нас насчитывалось до 8 миллионов мериносов, с которых получили тогда около 20 миллионов фунтов шерсти (примерно 500 тонн). В Польше к этому же времени овечье поголовье разрослось до двух миллионов.

Стада с тонким руном приживались главным образом на юге страны и в граничащих с Кавказом губерниях, где появились первые местные породы тонкорунных животных. В центре больше разводили овец, шерсть которых пусть и не самой высокой тонины, но прочная и однородная. Отсюда возник интерес к потомкам тех испанских мериносов, которых некогда поселили в прусские поместья. В отличие от немцев здесь с самого начала уповали на то, чтобы овца производила побольше шерсти и потому старались вывести породу с крепким телосложением.

Эскуриальная прусско-австрийская овца — невысокая, ширококостная в груди и на спине при толстом бочкообразном туловище носила на короткой шее небольшую, более круглую, чем у предков, голову, была «курносой» — с носом коротким и загнутым. Голова вся в густой шерсти, голые места около носа, рта и глаз. Покрыты шерстью толстые уши и толстые короткие ноги — почти до самых копыт. Брюхо тоже сильно обрастало. Толстая грубая кожа склонна к образованию складок, они оборками висят на шее и задних частях туловища.

Шерсть не самой высокой тонины, хотя относительно крепкая, извитки редко бывают нормальными, большей частью они низкие, штапель закрытый, до 7 см, тупой, плоский, с мелким зерном не встречается. Жиропота очень много, однако густого, смолистого, трудноотмывающегося.

Против немецких шерстей — саксонской, моравской, богемской — австрийская была жестче, не вполне уравнена, меньшей гибкости и упругости скручивания. Отличие продержалось до XIX века, когда лучшие качества обеих ветвей объединились в одной породе, обозначенной как немецкое благородное племя. Всем этим предшественникам немного приходятся родней некоторые наши полутонкорунные овцы. Но миновало столько лет, что доискиваться корней довольно сложно. И не только за давностью. Не будет преувеличением сказать, что едва ли не в каждом российском поместье более или менее справной экономии велись свои работы по отбору и скрещиванию животных с нужными качествами. Как раз об эту пору на ярославской земле вспыхнула звездой романовская порода, сделавшая честь всему российскому овцеводству. Ягнята ее родятся с блестящей шелковистой смоляно-черной шерстью, которая покрывает все тело, кроме морды и самой нижней части ног. От первогодок получают знаменитую петровскую овчину, удивительно теплую, прочную и легкую. Самая дорогая — с серым мехом. Чтобы справить из нее полушубок, в начале нашего столетия отдавали по 50–60 рублей, на эту сумму городской мещанин месяц содержал семью из пяти человек. Шкура взрослых животных тяжела — шуба без вешалки стоит. Шерсть романовских овец длинной не вырастает, достигнув 2,5–3 см, начинает валиться клочьями. Крепкой пряжи из нее не скрутишь. А вот на валенки нет лучше. Шерсть состоит из пуха и ости (песиги). Ость не дает пуху скоро сваливаться, обувь получается теплой и прочной, на ноге невесомой. В таких валенках рос мой сын, сносить не успел, передарили детям помладше, насколько знаем, еще четыре поколения потопали в них.

Ко всем прочим достоинствам романовская овца и плодовита: по одному-два ягненка приносят только первородящие матки, остальные сразу кормят какая тройню, а какая и четверню.

Со временем Россия стала обладать большим числом овечьих стад, они давали шерсть своего, иногда весьма редкостного сочетания качеств. Мир знал их как русские шерсти. При самой яростной конкуренции с традиционными производителями тонкого руна наши овцеводы высшим классом и с хорошим барышом сбывали за рубеж свое сырье. Только производство пшеницы тогда было выгоднее, чем шерсти. К сожалению, бывало, что под хлеба запахивали пастбища, на которых прежде обитали тонкорунные овечьи отары. Дальновидные люди пытались поспособствовать развитию овцеводства. Попечением правительства и частных лиц в 1824 году в Царском селе открылось первое в России сортировальное заведение, еще через четыре года второе, в Москве. Чуть раньше, в 1823 году, Особый комитет Московского общества сельского хозяйства создает в Херсоне шерстомойное заведение, через девять лет устраивает в Москве сортировочное отделение, куда приглашены были специалисты из Саксонии, коим в обязанность вменялось «правильное и совершенно однообразное сортирование российской шерсти». Затем решили объединить производителей руна. В Харькове, одном из четырех российских городов, в которые ежегодно свозили на ярмарку огромное количество овечьей шерсти, обосновалось «Акционерное общество для торговли шерстью». Между тем, подобно шагреневой коже, в одних краях площади под пастбища сокращались, уступая хлебной ниве, в других — мериносовые стада то и дело перекочевывали с богатых подножным кормом и плодородных земель на менее сытные. И все же в 1914 году на полях России паслось четыре с половиной миллиона мериносовых овец.