Эрин Хантер - Тьма наступает

Завидев быструю тень, мелькнувшую в пелене тумана, он ринулся на Кусаку, сделав вид, будто метит ей в хвост, но в последний момент ловко развернулся, открыл пасть и приготовился вцепиться в шею.

Но Кусака, как оказалось, была уже не так проста, как раньше. С диким воплем она отскочила, высоко подпрыгнула и изо всех сил вонзила клыки в заднюю лапу Счастливчика.

Боль была такая, что ему показалось, будто он ослеп. Брызнула кровь. Счастливчик захлебнулся воем, завыл. Кровь быстро пропитывала его шерсть, а Кусака и не думала разжимать зубы. Алый туман заколыхался перед глазами Счастливчика, лай и визг собак, слились в глухой вой.

Туман, клубившийся над лугом, как будто просочился в разум Счастливчика, заполз в глаза, затуманил зрение. Кровь загрохотала у него в висках, заглушив собачий лай. Уже ничего не чувствуя, он пошатнулся, тошнота подкатила к горлу…

— Довольно! — прогремел из тумана зычный голос Альфы. Полуволк выступил из стаи, туман клубился вокруг него. — Схватка окончена. Кусака победила.

В то же миг Кусака разжала челюсти и выпустила лапу Счастливчика. Он упал. Боль была невыносимая, теперь, когда Кусака его отпустила, она стала еще сильнее. Зажмурившись, чтобы не тошнило от вида крови, Счастливчик стал вылизывать рану.

— Как ты? — участливо спросил Микки.

— Очень больно? — провыла Белла, робко подходя к нему.

— Все в порядке! — процедил Счастливчик, прижав хвост к боку. Ему хотелось только одного — пусть они все оставят его в покое! Альфа уже ушел, спасибо ему, так пускай и остальные проваливают, да побыстрее!

Кусака подбежала к нему, завертела хвостом.

— Теперь мы в расчете! — тявкнула она и дружески лизнула Счастливчика в нос. От ее недавней злобы не осталось и следа, теперь она была весела и довольна.

Счастливчик, повесив голову, похромал мимо стаи. Стыд жег его сильнее боли — гораздо, гораздо сильнее.

Лапочка сорвалась с места и бросилась за ним.

— Омега, я хочу с тобой поговорить! — громко пролаяла она, видя, что Счастливчик не оборачивается.

Пересилив себя, он остановился и стал ждать, когда Лапочка поравняется с ним. Обернувшись, Счастливчик увидел, что она машет хвостом, а ее глаза сияют, как две маленькие Собаки-Луны.

— Чего тебе надо? — прорычал Счастливчик. — Я остался Омегой. Довольна?

— Ты ничего не понимаешь! — воскликнула Лапочка. — Только что ты пытался победить и сделал это по законам стаи! Ты проиграл, но ты не уступил! Неужели не понимаешь? Твой поступок доказал мне гораздо больше, чем твоя победа. Ты настоящий стайный пес, Счастливчик, а никакой не одиночка! Ты преданный и верный!

Наклонившись, Лапочка вдруг лизнула его в ухо, и теплая, ликующая волна поднялась из груди Счастливчика, затопила его. На миг он забыл про боль, про позор и унижение и впервые за последнее время почувствовал себя счастливым. Но потом он вспомнил о щенках, и счастье умерло.

Счастливчик увидел перед собой мрачные, недобрые глаза Альфы. Вспомнил о торжествующем хихиканье подлого Нытика. Ветер прошелестел над лугом, и Счастливчику вдруг сделалось холодно. Сейчас вся стая уйдет спать в теплую пещеру, а он останется совсем один, на сквозняке, на продуваемом всеми ветрами месте Омеги.

Совсем один.

Отвернувшись от Лапочки, он захромал в сторону пещеры. Он слышал, как она растерянно тявкнула ему вслед, но не стал оборачиваться. Боль в лапе была нестерпимая, Счастливчик сам не понимал, откуда у него брались силы идти. И все-таки он шел.

Ветер шелестел в листве невидимых деревьев, перебирал шерсть Счастливчика. Весь дрожа, он доплелся до пещеры, но прежде чем войти внутрь не выдержал и обернулся. Позади колыхалась стена тумана, а Лапочки нигде не было видно.

Он был совсем один.

А на следующее утро Счастливчик вышел на совершенно преобразившийся луг. За ночь туман рассеялся, ветер тоже улетел куда-то. Собака-Солнце ослепительно сияла с ясного неба. Чистый воздух благоухал запахами трав и смолистой коры. В густой траве гудели жуки, над розовыми цветами порхали разноцветные бабочки.

Счастливчик осторожно вытянул прокушенную лапу. Боль никуда не делась и предстоящий поход за влажным мхом для Альфы и Беты растревожит его едва затянувшуюся рану. И все-таки ночь пошла Счастливчику на пользу, лапа болела уже не так сильно.