Эрин Хантер: Красная луна

– Так что всё-таки случилось, сынок? – повторила вопрос Микки Альфа. – Как ты здесь оказался?

Кувыркушка всё ещё подрагивал, и его голосок тоже:

– Мне нужно было спрятаться, мама!

– Спрятаться, спрятаться, спрятаться, – подхватило слова перепуганного щенка шустрое эхо.

– Но почему? – озадачился Счастливчик, вылизывая малышу ушки. – Почему тебе нужно было спрятаться?

– Я не знаю, – проскулил Кувыркушка. – Не знаю. Она сказала, что нам всем грозит опасность, и что я должен спрятаться.

Альфа и Счастливчик ошарашенно переглянулись над головкой щенка.

– Кто, Кувыркушка? Кто велел тебе спрятаться?

В повисшей тишине золотистый малыш приподнял дрожащую головку. И еле слышно проговорил:

– Гроза… Гроза сказала мне спрятаться.

– Что? – Счастливчик вскинул морду и уставился на Грозу.

Альфа тоже подняла голову, правда, чуть медленнее. И вперила в охотницу суровый, гневный взгляд.

– Кувыркушка… я… что… я не понимаю… – запинаясь, пробормотала Гроза. Она сделала к нему шаг, и малыш отпрянул, забился между лапами Пса-Отца и вжался в землю.

Счастливчик опустил на него глаза и очень ласково, нежно спросил:

– Тебя сюда принесла Гроза?

Кувыркушка сглотнул и закивал, быстро и неистово:

– Да! – прошептал он. – Гроза взяла меня и принесла сюда. – Она была такая страшная, папа!

На какой-то миг Грозе показалось, что она вот-вот упадёт в обморок. В глазах Кувыркушки не было ни тени лукавства, ни намёка на то, что он лгал или разыгрывал какую-то свою, странную щенячью шутку. Он был испуган и дрожал. И он говорил правду. Голова Грозы пошла кругом, а сердце скакнуло и ударилось о рёбра.

– Счастливчик, я не могла этого сделать. Ты должен поверить мне, – взмолилась собака. – Я не могла… я не делала…

«Всё напрасно. И неправда… Очевидно, что я принесла малыша сюда. Но я же не хотела этого делать!»

– Счастливчик! – снова выпалила собака. – Наверное, я сделала это во сне. Я… я не понимаю… Я не хотела… Я бы никогда не причинила вреда Кувыркушке. Ты же знаешь!

Счастливчик ничего не ответил Грозе. Только крепче сжал своими защищающими лапами дрожащего щенка Покосившись на сородичей, Гроза заметила, что собаки – одна за другой – пятятся от неё в разные стороны. А в их глазах сверкают страх, гнев и недоверие. Даже у Дейзи.

Наконец, заговорила Альфа.

– Стая! – обратилась она к сородичам, и её голос прозвучал холоднее воды в Бескрайнем озере. – Мы должны вернуть Кувыркушку в наш лагерь, в родное логово. Оставаться здесь дольше не стоит, – Альфа взглянула на Грозу и подчёркнуто намеренно отвела глаза. – Мы поговорим об этом деле позже, на общем собрании Стаи. Вероятно, нам ещё потребуется исполнить Великую Песнь, но сначала нужно позаботиться о Кувыркушке. Сейчас самое главное – обеспечить ему безопасность.

Аккуратно сжав щенка своими челюстями, Альфа вынесла его из расщелины под теплый свет Собаки-Солнца. За Альфой последовал Счастливчик, а за ним – остальные собаки. И никто их них не оглянулся на Грозу. Она стояла в холодной полутьме расщелины и молча наблюдала за тем, как сородичи от неё отворачиваются.

А хуже всего было то, что Гроза не могла их винить. У собак были все основания так себя вести. Даже у Микки и Дейзи. И особенно у Счастливчика.

«О, Небесные Псы! – ужас побежал по жилам Грозы, поглотил её всю целиком. – Что я наделала…»

Гроза лежала на брюхе посередине лагеря, вытянув перед собой лапы. Голову собака держала высоко и опускать не собиралась. Вокруг неё сидели все члены Стаи, и, невзирая на то, что она сделала, Гроза не желала выглядеть униженной и оплёванной.

«Я совершила ужасный поступок. Но я не хотела этого делать!»

Собака-Солнце дышала на спину охотницы приятным вечерним теплом, но кровь в её жилах почему-то леденела. «Я уже, наверное, никогда не согреюсь…» – с грустью подумала Гроза, моргнула и попыталась заглянуть в глаза своим сородичам.

Все они хранили молчание. Кто-то – угрюмое, кто-то – враждебное, кто-то – печальное. И все ждали, когда из своего логова покажутся Счастливчик и Альфа. Родители уложили Кувыркушку спать вместе с сестричками. А потом позвали к себе Третьего Пса Стаи – Хромого. И он пока тоже не вышел из логова.