Павел Мариковский - Насекомые вокруг нас

Раньше не знали, для чего жуки катают шары, и полагали, что это — символ движения по небу солнца и луны. Луне же и солнцу древние египтяне поклонялись, как божествам. Символическое значение жука варьировало в различных династиях.

Когда человек умирал, его сердце удаляли, а вместо него вставляли вырезанного из камня жука скарабея. Иногда полдюжины таких каменных жуков клали и на мумию под одежду вместо полагавшихся фигурок богов, а на жуках вырезали надпись: «О мое сердце, стань надо мной как свидетель». Нередко жука изображали и на самом саркофаге.

Египтяне считали, что все жуки скарабеи были мужского пола и представляли расу воинов. Это воззрение перешло и к древним римлянам, которые изображали скарабеев на кольцах и как талисман на щитах. И в настоящее время в Египте носят такие кольца или шлют их домой в ознаменование удачи. В ранних египетских династиях маленькие амулеты, изображавшие жуков, носили имена фараонов, членов их фамилии и официальных лиц династий. Часто на них писали еще дату в честь какого-нибудь события, имеющего историческое значение. В этой стране священными до нашей эры считались по меньшей мере около семи видов навозников и каждый почитался в свое особое время.

Если священный скарабей встречался на дороге, то его обходили стороной, безразлично кто бы это ни был: одинокий путник или большое войско, передвигавшееся походным маршем.

Сейчас священный скарабей всеми забыт и потерял свою былую славу. Никто, кроме арабских ювелиров, не высекает его изображения. Катает он свои навозные шары в полной безвестности, никому не нужный, никем не замеченный, запыленный, перепачканный в навозе. Вряд ли от этого он испытывает какие-либо неудобства!

В далеком прошлом в представлении темных суеверных людей насекомые были одухотворены, считались способными умышленно творить добро или зло. Поэтому за причиненные неприятности их можно осудить и отлучить от церкви.

В 1120 году епископ Лионский отлучил от церкви гусениц и полевых мышей, приносивших урон урожаю, годом же спустя он отлучил от церкви мух, которые проникли в церковь его аббатства и мешали богослужениям. Массовые размножения обычно не тянутся долгое время, тем более, что гусеницы, развившись, превращаются в бабочек. Поэтому иногда подобные меры богослужителей приносили обманный эффект, и кто знает, возможно, на это и рассчитывали проницательные святые отцы, отлучая от церкви насекомых, попавших в немилость человека. Но бывали и просчеты. Например, в 1584 и 1585 годах в Валенсии произошло массовое размножение какой-то бабочки. Полчища гусениц нагрянули на поля и огороды. Гусениц было так много, что они заползали в дома, и жители были вынуждены закрывать окна и двери, чтобы избавиться от непрошеных гостей. Тогда великий викарий Валенсийский приговорил гусениц к изгнанию из епархии. Но гусеницы не подчинились человеческому правосудию и продолжали приносить вред до тех пор, пока не окуклились. Церковь оказалась бессильной перед этими «божьими» созданиями!

В 1540 году в испанском городе Гимаране перед судом предстала моль. Она обвинялась в порче очень ценного гобелена. Ущерб, нанесенный ею, оценивался в 10 тысяч мараведи. После тщательного и проведенного по всем правилам юриспруденции следствия моль была приговорена к смертной казни путем отсечения головы. Одновременно было вынесено решение об изгнании навсегда моли из королевства. Вся эта история происходила серьезно в полной уверенности во всемогуществе средневековой церкви.

Подобные судилища над насекомыми происходили много раз. Так, в Берне (Швейцария) в 1516 году судили гусениц, затем личинок майских жуков, а в 1659 году в Граубюндене во время процесса над червями (очевидно, гусеницами какой-то бабочки) адвокату даже удалось оправдать своих подзащитных, которые и были «помилованы».

В 1545 году церковный суд французского города Сан-Жен-де-Мольенн осудил саранчу, осмелившуюся налететь на посевы местных земледельцев. Судебный процесс еще не закончился, как туча обвиняемых насекомых поднялась в воздух и улетела. Приговор ей вынести поэтому не успели. Но через 42 года в 1587 году саранча вновь появилась над полями этого города, и суд был немедленно возобновлен. Приговор был оригинален. Он гласил, что «церковь полагает справедливым и необходимым предоставить указанным насекомым пастбище за пределами виноградников, чтобы они могли добывать себе пропитание без порчи виноградных лоз».