Александр Таненя - Родная душа

Вообще-то Ханыч во время борьбы с человеком, тренировочной или реальной, не зверел никогда. Ситуация неизменно оставалась контролируемой – Ханыча можно было в любой момент безо всяких проблем снять с оппонента. Этот случай стал исключением. Нельзя же, в самом деле, бить животное железным уголком и требовать, чтобы оно при этом проявляло корректность!.. Дальнейшее, по словам охранниц, было попросту жутко. Ханыч мгновенно опрокинул супостата и прижал к земле. Насел на него, чёрный в темноте, как кот на пойманную крысу, и принялся рвать. Одной из вохрушек от этого зрелища стало физически плохо, она впервые увидела, на что их четвероногий защитник был в действительности способен. Вторая оказалась покрепче и решилась Ханыча оттащить. Как ни странно, он послушался её – и в это время, привлечённая рёвом и воплями из-за забора, появилась группа захвата. Та самая, чей предполагаемый «клиент» валялся на земле в луже крови, растерзанный до полусмерти.

Говорят, при виде милицейского пистолета отморозок захохотал:

– Стреляй, мне плевать…

Ещё говорят, что лечили его в тюремной больнице до суда чуть не полгода.

Тогда же, в период службы в фирме «Прошлое Лето», и состоялась Ханычева короткая выставочная карьера. Вохрушки Ханыча любили. Не за бесстрашие и свирепость, не за то, что чувствовали себя за ним как за каменной стеной. В кругу своих это был просто большой, уютный, безопасный и ласковый пёс, всеобщий любимец. Родословная у Ханыча была в порядке, и в один прекрасный день вохрушки заставили меня поехать с ним на выставку в Гатчину.

Хвастаться нечем – фурора мы там не произвели. Наоборот, эксперт поглядывал на нас с явным неудовольствием.

– Собаку кормить надо, – сказал он мне назидательно. – Что это он у вас такой худой? – У Ханыча всю жизнь были видны два последних ребра. – Ротвейлер должен быть… сильным!

С экспертом в ринге не спорят, и это, конечно, правильно. Но вопросы задавать не возбраняется, и я спросил:

– А не покажете мне такого, кто, на ваш взгляд, сильный и правильный?

– Пожалуйста. – И эксперт указал мне на пса, занявшего первое место.

Делайте со мной что хотите, но это был не ротвейлер, а кусок чёрного сала. Он тяжело отдувался после незначительной пробежки по рингу. И, по-моему, после того, как он в изнеможении хлопнулся на пузо, слои сала ещё некоторое время колыхались и оплывали на землю. Хозяин радостно принимал поздравления и застёгивал на своём чемпионе прогулочную шлейку. Между лопатками на шлейке была ручка, как у чемодана. Не иначе для того, чтобы помогать подниматься животному, изнемогавшему под собственным весом.

И вот это несчастье, которое ходячим-то весьма условно можно было назвать, выиграло… РАБОЧИЙ класс. Мне стало обидно за породу, и я не то чтобы заспорил – просто выплеснул наболевшее.

– Вы извините, – сказал я, – я сейчас ему ногой по морде дам, и он меня даже догонять не будет, поленится. Вон там моя «Нива» стоит, давайте я своего хилятика к ней привяжу, и он её протащит, сколько скажете. А потом вы попробуйте своего чемпиона запрячь. Он хотя бы до машины сумеет дойти? В смысле самостоятельно, без шлейки с ручкой для подъёма?..

К сожалению, состязание не состоялось: вохрушки окружили меня и увели оттуда почти под руки, чтобы не накалял обстановку. Я плюнул и было зарёкся впредь посещать подобные мероприятия, но женщин разве переубедишь?

И вот спустя некоторое время мы снова оказались на выставке, на сей раз в парке Сосновка. Здесь экспертом оказался немец – представитель родины ротвейлеров. От него не укрылся слишком высокий, с точки зрения стандарта, рост моего кобеля, зато он должным образом оценил красивую голову, глубокий корпус, могучий костяк. В итоге Ханыч добрался до «Best in Show» и занял в нём почётное второе место.

Это было его высшее достижение на собачьих конкурсах красоты.

Третья выставка происходила опять в Гатчине. На ней по ходу дела была устроена проверка рабочих качеств собак, только лучше бы её не устраивали вообще. Или проводили как следует. По какой-то причине, не иначе из экономии, организаторы вместо квалифицированного фигуранта пригласили сущего «проверялу», которому место было не на выставке ротвейлеров, а в лучшем случае под забором. У него не нашлось ни дресскостюма, ни какого следует рукава. Он работал чуть ли не в драном ватнике, «усиленном»… куском пластиковой трубы. Такая, с позволения сказать, защита худо-бедно спасала от наскоков объевшихся и обленившихся чемпионов, анемично кусавших его одним зубом. Потом настал черёд моего «хилятика».