Владимир Свинцов - Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы

Наконец вольер готов. Я завел в него Бима. Он обошел вокруг, все обнюхал и, кажется, остался доволен. Потом мы поехали за город, чтобы привезти соломы для собачьей будки. В машине Бим чувствовал себя превосходно. Он сидел на переднем сиденье и внимательно смотрел на дорогу. Его большая голова с длинными ушами выглядела эффектно, и прохожие обращали на нас внимание. Я ликовал…

Дороги были уже сухие, поэтому мы подъехали к копне прошлогодней соломы вплотную. Я вышел из машины, позвал Бима. Он спрыгнул с сиденья, степенно обошел вокруг машины, деловито обнюхал заднее колесо, поднял лапу и поставил свою метку. Стыдно признаться, но я ходил следом и любовался своим новым другом.

От копны пахло солнцем и пылью. Я лег рядом с Бимом на солому. Он положил свою морду мне на грудь и закрыл глаза. Я был счастлив. Мечта моего детства сбылась.

Вечером позвонил старый хозяин Бима и долго извинялся за беспокойство, прежде чем спросить о самочувствии собаки, о том, как она поужинала на новом месте, помыл ли я ей лапы после прогулки. Я начал раздражаться и довольно резко ответил, что живу в частном доме, где нет ванной, а ехать куда-то, чтобы почистить собаке зубы и помыть лапы, у меня просто нет времени. Бывший хозяин обиженно умолк, и я уже хотел положить трубку, как услыхал голос хозяйки:

— Я совсем забыла вам сказать, что перед сном нужно Бимчика расчесывать. Обязательно. Иначе шерсть у него за ночь сваляется… И потом, массажируйте ему животик, так легче оправиться…

Этого еще не хватало! Я весь кипел, но в то же время понимал, что с такой женщиной шутить опасно, поэтому стал поспешно поддакивать, мучительно соображая, как избавиться в дальнейшем от таких поучений. Наконец меня осенило:

— Я завтра уезжаю в командировку, в деревню, на две недели… Бывшая хозяйка тут же с радостью предложила:

— Привезите Бимчика к нам. Пусть он это время побудет дома…

— Нет-нет! — выворачивался я. — Я беру его с собой. Сейчас тепло. Спать он будет, конечно, в комнате. Кур в деревне много… Лекарства на всякий случай я захвачу. Так что не беспокойтесь. — Кое-как уговорил.

На дворе стемнело, и я вышел взглянуть, что делает Бим. Он лежал в своей будке на соломе и спал. Спал так крепко, что даже не услыхал, как я подошел.

Перед утром меня разбудил собачий вой. Я выбежал на крыльцо. Бим сидел в вольере и жалобно выл, задрав морду к небу. Он кинулся ко мне, завизжал, прижался к ногам. И я почувствовал, как он сильно дрожит. Ночь была не холодная, но дрожь сотрясала все тело собаки. Я взял Бима на руки и отнес в дом. Он улегся в моей постели, пригрелся и затих. А я уже не смог заснуть. Я по-нимал, что Биму, изнеженному прежней жизнью, очень тяжело придется на охоте. Сами посудите, как он полезет в осеннюю холодную воду? А если и полезет, что с ним потом будет?

И я мысленно составил план тренировки и закалки Бима.

Не откладывая задуманное, утром я взял его на поводок и отправился к реке. От воды тянуло сыростью. В такой ранний час здесь были только рыболовы. Я подобрал на дороге палку, натер ее прихваченной из дома куриной головой и дал понюхать Биму. Он тщательно исследовал ее и даже лизнул. Я отстегнул поводок, бросил палку неподалеку и скомандовал:

— Бим, искать. Вперед!

Бим тяжелой трусцой подбежал к палке, обнюхал ее, взял в зубы и двинулся дальше.

— Бим, неси мне. Подай! Бим, ко мне! — кричал я, но напрасно. Пес выбрал место под кустом, улегся и принялся усердно грызть палку. Я направился к нему, призывно насвистывая. Но Бим не подпустил меня близко. Он встал и, недовольно ворча, побежал вдоль берега.

— Бим! Бимчик, ко мне! Ко мне, мой хороший… — подлизывался я. — На! На головку куриную. На! — безрезультатно.

Зубы у Бима оказались крепкими. В этом я убедился, когда подобрал измочаленную палку.

«Ладно. Эти команды Бим не знает. Не обучен. Но дело поправимое, — успокаивал я себя, подбирая вторую палку. — Теперь посмотрим, как ты пойдешь в воду?» — И бросил палку в речку.

— Вперед, Бим! Искать!

Бим резво рванулся вперед. Но у воды остановился, посмотрел на меня, как мне показалось, с насмешкой — сам, мол, лезь, если тебе нужно, и пошел по берегу прочь.

Я догнал его, прицепил поводок и повел домой.

Да, теперь у меня появилась забота. Каждую свободную минуту, забросив другие дела, я натаскивал Бима. И через месяц он уже довольно охотно отыскивал и подавал поноску (кусок кожи или палку), но только не из воды. Воду он презирал. Хуже того, он ее боялся.