В. Яценко - В горах Памира

Продолжая двигаться по склону, мы вышли из ущелья Оби-мазар и, поворачивая все больше вправо и вверх, поднялись на большую, ровную террасу правого склона долины Ванч. Терраса поднята над дном долины больше, чем на километр. На противоположной стороне долины высоко и круто поднимаются склоны Ванчского хребта, за которым лежит долина другой мощной горной реки Язгулема. Вся долина Ванча по-прежнему хорошо видна. Панорама очень напоминает вид на долину Мук-су с перевала Терс-агар.

Западный Памир вообще резко отличен почти во всех отношениях от Восточного. Климат, растительный и животный мир, население и его хозяйственная деятельность – все совершенно другое. Если долины Восточного Памира широкие, и по ним медленно текут реки, то в узких долинах Западного Памира, порою переходящих в ущелья с отвесными склонами, реки текут стремительно. Здесь горные хребты и отдельные вершины более грандиозны, чем на Восточном Памире. Высота долин значительно ниже, а относительные высоты хребтов много больше. Климат здесь теплее и богаче осадками: поэтому разнообразнее фауна и флора.

Народы Западного Памира живут оседлой жизнью и, несмотря на неблагоприятный рельеф, издревле занимаются земледелием. С колоссальным трудом они осваивали под земледельческие культуры все, хотя бы мало-мальски пригодные, клочки земли на речных террасах, на конусах выносов и на древних моренах. Отсюда сверху, нам видны эти небольшие поля, к которым тонкой сетью расходятся многочисленные арыки.

Спуститься с террасы прямо в долину невозможно. Вниз уходит очень крутой склон. Собственно говоря, мы и не думали сразу спускаться вниз. По террасе вьется хорошо утоптанная тропинка, по которой мы и пошли, рассчитывая, что она рано или поздно приведет нас в долину. В полукилометре пути по тропе, мы увидели летовку, стены которой выложены из камня, а крыша представляет собой переплетенные ветви деревьев, засыпанные слоем земли. Внутри нее царит полумрак. Сквозь единственное отверстие в крыше для выхода дыма едва пробивается дневной свет. Все почернело от копоти. Видимо, пища готовилась здесь же прямо на костре, рядом лежит чугунный казан. Недалеко от жилой постройки каменная ограда – загон для скота. Да и вода здесь совсем рядом – в 200 м отсюда протекает ручей. Сюда на сочные травы альпийских лугов таджики выгоняют летом скот. Эта мера связана не только с наличием здесь хороших пастбищ, но и со стремлением уберечь от порчи и без того скудные посевы. Сейчас, осенью, когда уже снят урожай, скот угнан в долину, и летовка будет пустовать до будущей весны.

Вскоре тропа свернула с террасы и по крутому склону большими зигзагами начала спускаться в долину. Мы уже видели, что тропа должна привести нас к небольшому кишлаку Ван-Ван на правом берегу Ванча. Мы знаем из описания, что этот кишлак богат фруктовыми деревьями, а для наших уже немного истощенных желудков это было опасно.

«Да, на зелень ни в коем случае набрасываться нельзя, – предупреждал заранее Валентин, – помните, что легкомыслие может плохо кончиться».

Вдали уже показались густые заросли деревьев, среди которых мы едва различили две-три постройки. Это и был Ван-Ван. В § часа дня мы спустились к кишлаку. Но едва только мы подошли к первым же деревьям, нашим взорам предстали отяжелевшие от обилия созревших плодов ветви деревьев. Сочные пожелтевшие яблоки едва держались на ветвях, груши, слегка покрытые матовым налетом, темные, сочные сливы, придающие деревьям багровую окраску – все это в изобилии окружало нас. Разве можно было устоять и вспомнить о предусмотрительных предостережениях Валентина, которого и самого нельзя было оторвать от сочных фруктов. Еще через несколько минут нам пришлось есть кислое молоко и арбузы, которыми нас угостил гостеприимный хозяин первого же дома, куда мы пришли. Наш отказ мог показаться хозяину обидным, и мы безнадежно махнули рукой на вероятную реакцию своих желудков: «Будь что будет!» – сказал Валентин, заканчивая кислое молоко и принимаясь за арбуз.

Когда наши дни с утра до вечера были заполнены тяжелой работой, которая представляла собой движение по ледникам, мы как-то не обращали внимания на наш внешний вид. Было не до этого. Но теперь, когда мы снова оказались среди людей, наш далеко не привлекательный вид нам же самим стал неприятен. Штормовые костюмы были выпачканы грязью и кое-где порваны. Обгоревшие и обветренные лица обросли густыми бородами. Мы принялись срочно приводить себя в порядок.