Рудольф Самош - Кантор идет по следу

«Совсем свихнулся», — подумал Шатори. Капитану от всей души было жаль Кантора.

— Пожалуйста, но только под вашу ответственность, — сказал председатель после короткого совещания с членами жюри. — И предупреждаю, если высота не будет взята, то, согласно правилам соревнований, Кантор выбывает из игры…

— Я знаю об этом.

— Тогда приступайте.

Чупати козырнул и подошел к Кантору. Присел возле него на корточки и, нежно поглаживая пса по шее, проговорил:

— Тютю, видишь? Хоп! Нужно это перепрыгнуть, понимаешь, перепрыгнуть! Хоп!

— Приготовиться! — раздалось в громкоговорителе. — Прыжок в высоту совершает овчарка по кличке Кантор из центрального управления полиции. Планка установлена на высоте два метра сорок сантиметров.

— Ну, слышал? Не подведи, дорогой, — просил Чупати у пса.

Кантор нервно дрожал всем телом.

Чупати вывел его на исходный рубеж и отстегнул поводок от ошейника.

— Пошел! — крикнул Чупати, посылая пса вперед.

Кантор сорвался с места и взял высоту, вызвав у зрителей восторженный возглас восхищения.

— А теперь ко мне, Тютю, — ласково позвал Чупати. Клеопатре первая попытка не удалась. Чупати со злорадством смотрел, как она пошла на вторую попытку.

«Вот попробуй перепрыгни!» — торжествовал Чупати. Вопреки его ожиданиям, Клеопатра красиво преодолела высоту.

Соревнования подходили к концу, а у Кантора и Клеопатры было набрано одинаковое количество очков. Все понимали, что вопрос о первом месте будет решаться в беге, которым завершались соревнования. Бег был не обычный, а с препятствиями.

— Тютю, не теряй голову, — шепнул Чупати на ухо Кантору. — Будь осторожен!

Прозвучал сигнал, и собаки, спущенные с поводков, побежали. Кантор свободно взял три препятствия и услышал, как многоголосый хор болельщиков громко выкрикивает его имя. Преодолевая четвертое препятствие, Кантор не столько заметил, сколько почувствовал, что Клеопатра догнала его. Вот она на целую голову опередила Кантора. Он побежал быстрее. Клеопатра тоже ускорила свой бег. Она уже на полкорпуса опередила его.

Кантор чувствовал, что он уже выдохся и бежать быстрее не может. Перед глазами пошли черные круги. И в этот момент он услышал ободряющий голос хозяина:

— Кантор! Нажми!

Собрав все силы, Кантор ускорил бег, стараясь обойти свою молодую подругу. Сердце стареющего пса не выдерживало темпа, который задала ему Клеопатра. А победить во что бы то ни стало было нужно: этого хочет и требует от него хозяин. И тут Кантор решился на поступок, к какому не прибегал никогда в жизни: головой он сильно толкнул Клеопатру в заднюю правую лапу. Сука запнулась и сбавила темп за несколько метров до финиша. А Кантору только того и нужно было. Он сделал рывок и опередил ее.

Хозяин Клеопатры заявил протест жюри, требуя дисквалификации Кантора за нарушение правил соревнований.

Однако члены жюри не увидели в поведении Кантора ничего предосудительного, а может, просто не захотели этого заметить.

— Сколько лет вашей собаке? — спросил один из членов жюри у хозяина Клеопатры.

— Три.

— Впервые участвует в таких соревнованиях?

— Да.

— Поздравляю. А вам известно, сколько лет Кантору?

— Да, десять.

— Ну вот видите, Кантор выступает в последний раз.

— И все-таки это не основание, — заметил хозяин Клеопатры, но больше не протестовал. Отойдя в сторонку, он тихо и уже миролюбиво заметил: — Суки в собачьем мире, видать, находятся в неравноправном положении с кобелями.

К нему подошел Чупати и дружески похлопал его по плечу:

— Чего печалишься? Тебе, дружище, нужно еще опыта поднабраться. К слову говоря, можешь радоваться, что ты являешься хозяином щенка, отец которого не кто иной, как сам Кантор. А пива можешь мне и не ставить…

Было далеко за полночь. Огни крикливой рекламы на Картнерштрассе давно уже погасли. В небольшой улочке позади собора, святого Стефана, возле корчмы «Красная шапочка», стояла легковая машина. В машине сидел мужчина лет сорока пяти. Лицо его украшали густые пышные усы. Мужчина был похож то ли на итальянца, то ли на алжирца. Густая шевелюра закрывала его лоб и даже уши. Он небрежно вращал ручку настройки радиоприемника. Разбросанные на заднем сиденье вещи свидетельствовали о том, что человек проделал на этой машине далеко не близкий путь.

Часы на башне собора пробили два раза. Мужчина закурил. Пламя зажигалки на миг осветило его лицо. В этот момент из корчмы вывалилось шумное общество. Мужчина посмотрел вслед веселой компании. Он даже высунулся из окна. Увидев человека, который торопливой походкой направлялся к машине, мужчина включил зажигание. Высокий, широкоплечий человек, подойдя к машине, резко рванул ручку передней дверцы. Усевшись на сиденье рядом с водителем, он захлопнул дверцу и, по-хозяйски развалившись, коротко бросил: