Джон Лилли - Человек и дельфин

Джон Лилли — физиолог, унаследовавший любовь и призвание к естественным наукам, очевидно, еще от отца, также известного американского физиолога. Читая его книгу, отчетливо видишь, как в данном случае объект исследования буквально покорил этого опытного и имевшего дело с большим количеством разных животных исследователя. Иногда они как бы меняются местами и дельфин начинает экспериментировать над иссле дователем.

Этим местам книги абсолютно веришь, ибо понимаешь, что для того, чтобы наблюдать эти факты, правильно их осознать и так четко изложить, нужно обладать большой эрудицией, опытом и талантом наблю дателя.

Вся книга написана очень искренне и с большой верой в правильность вытекающих из фактов умозаключе ний. Для человека, никогда не имевшего дело с дельфи нами, многое, особенно в начале книги, покажется стран ным, необычным и даже фантастичным. Но когда он прочтет всю книгу, то поймет, что автор имеет право и на столь необычное предисловие и на первую главу, Конечно, Лилли иногда увлекается. Конечно, в его взгля дах есть и доля фантазии. Правда, в тех случаях, когда автор чересчур «очеловечивает» дельфинов, он обычно делает это в осторожной, предположительной форме.

Со многими положениями автора, несмотря на некоторую их неожиданность, хочется согласиться. Ведь дельфины и в самом деле заставляют пересмотреть уже установившийся взгляд на антропоморфизм, и не исключена возможность, что в нашем подходе действительно существует некоторый «зооморфизм», как назвал его Лилли. Как бы то ни было, книга написана правдиво и подкупающе искренне. Она безусловно нова, не только по содержащемуся в ней фактическому материалу, но и по постановке вопроса и по осмысливанию изложенных в ней фактов.

Книга заканчивается пространными приложениями. в которых заинтересовавшийся читатель может найти подробные сведения по анатомии и биологическим особенностям дельфинов.

Эти приложения резко отличаются по характеру от всей книги, они менее беллетристичны.

Первое приложение касается анатомических особенностей и функционирования отдельных органов дельфинов. Его пришлось снабдить примечаниями, ибо автор не анатом и допустил ряд неточностей. Второе приложение несколько сокращено за счет рассуждений автора о становлении речи, не имеющих непосредственного от ношения к дельфинам. Содержащиеся в этом приложении оригинальные таблицы, арактеризующие размеры мозга, представляют определенный интерес. Однако следует оговориться, что умственные способности определяются не только размерами или абсолютным (и даже относительным) весом мозга; скорее они определяются особенностями его морфологии.

И переводчики, и редактор отнеслись к тексту очень осторожно, стремясь к максимальной точности перевода. Очень небольшие купюры были сделаны лишь за счет чересчур подробных описаний мест, где ловили дельфинов или создавали временные водоемы для них. Эти купюры отнюдь не нарушили целостности книги.

С. Е. Клейненберг

В течение ближайших 10–20 лет человечество наладит связь с представителями других биологических видов, т, е. не с людьми, а с какими-то другими существами, возможно, не наземными, скорее всего морскими, но наверняка обладающими высоким уровнем умственного развития или даже интеллектом. Я, конечно, понимаю всю оптимистичность подобного предсказания. В этой книге я суммировал причины, на которых основано мое убеждение в этом, и представил несколько доказательств обоснованности такого предсказания. Кстати, эта книга — своего рода элементарное руководство для тех, кто хотел бы попытаться установить такую связь. Если никто не будет заниматься этим вопросом до тех пор, пока какой-либо другой вид не проявит инициативы в установлении межвидовой сигнализации с Homo sapiens, то эта книга не достигнет своей цели. Но если эта работа вызовет интерес и мы уделим время и внимание подготовке к встрече с такими существами, то я буду считать, что мои труды не пропали даром.

Я надеюсь, что те, кто слышал мои публичные выступления по этому поводу или читал о них в газетах, знают, что я целиком принимаю на себя ответственность за все свои предсказания, — ни ложная скромность, ни страх за собственную шею не заставят меня прятаться за спины коллег или авторитет учреждений, старых или современных. Конечно, как это часто бывает, мое пред сказание может оказаться по существу правильным, но я могу сильно ошибиться в сроках, в ту или другую сторону. Если же окажется, что я кругом неправ, я буду утешаться сознанием, что в истинно научных исследованиях ни один опыт нельзя считать напрасным; даже при экспериментальном опровержении какой-либо теории выявляются новые и ценные данные.