Вадим Нечаев - Пат и Пилаган

Потом он увидел дремучий лес; здесь было тихо и сравнительно безопасно, но неуютно и одиноко, и мать оставила его одного, а сама ушла на охоту, — так они прожили несколько месяцев. Как-то раз в их логово вместе с матерью пришел волк; Атак заворчал, весь ощетинился, но волк не удостоил его вниманием. Вскоре они подружились, и волк водил Атака на охоту, терпеливо уча выслеживать белку, отгонять от стада оленя, обходить капканы и не вступать в спор с рысью. Не став для него отцом, этот волк и не был отчимом, скорее это была дружба учителя с учеником.

Снилась Атаку и волчья стая, к которой они присоединились зимой, и набеги на поселковые амбары, и бои с собаками, и голодовка на следующий год, и как отощавшие, с впалыми боками, они сновали по тайге, которая, казалось, вымерла, и дошли до того, что стали выкапывать и есть коренья и по ночам, забыв всякий страх и предосторожность, забредали в села, и как в них стреляли из ружей и травили собаками. Тогда-то он и потерял своего учителя-друга и в отчаянии перебежал по льду через пролив на остров.

А всего более запал в память тот день, когда он спрятался под крыльцом дряхлого и дружелюбного дома, и встреча с мальчиком, и вкус свежей рыбы, и голос охотника Вытхуна, и первая гонка в упряжке, и отрадная дружба с Патом.

И за всеми этими снами плыла какая-то щемящая, неотвязная нота, которая для пилаган означала, что прежнее кончилось, а что дальше — неизвестно.

Утром Урзюк, по заведенному порядку, поставил Атака в упряжку на место передовика, и они помчались без остановок. Несмотря на то, что каюр не простил Атака, поскольку тот нарушил вековечный закон и покинул человека в беде, он правильно рассудил, что пес еще может пригодиться и послужить. По сути, именно Атак в последний день пути тащил нарты, потому что Буян и Хмель уже ни на что не годились и спустя час выбились из сил.

«Вот все, что с нами произошло, — закончил свое повествование каюр, — но впервые я увидел в своей долгой практике (он сделал паузу, чтобы дать почувствовать слушателям новизну вычитанного из газеты слова), да, практике, что пес не выполнил первоочередного долга и не встал в бою рядом с собратьями». Каюр примял пальцами табак в чубуке и закурил.

Все смотрели на стариков, что те промолвят. Старики, словно По команде, повернули враз свои морщинистые лица к Пату, и мальчик твердо встретил их взгляд. Они зашушукались меж собой, залопотали, примешивая старинные непонятные слова, замахали руками, выражая крайнее свое негодование, осуждая и пилаган, и Пата, и его отца, Леонида Вытхуна, и вдруг самый старший, дряхлый старик, лет под сто, прикрикнул на других стариков, как на подростков, и важно сказал:

— Мой род Мыбинг (на реке мы живущие) не помнит, чтоб пилаган, какая бы она ни была большая, вела себя на манер волка, с таким же коварством, не слышал я об этом ни от своего отца, ни от своего деда, чтобы в разгар боя пес ушел в сторону и хитрил, как рысь или ласка, и это неспроста, в этом есть знак пал-ызя…

— Не существует никакого пал-ызя, — вставил тихо неробкий Пат.

— Цыц! — рявкнул старик. — Слушай мудрых, в этом есть знак, что пилаган предвещает нам милк (болезнь) или кинр (смерть), и потому он не может больше жить в поселке, и я приговариваю его в жертву медведю во время ближайшего чхыф-лехерыд.

Вокруг одобрительно зашумели, Пат не смутился, подождал, пока установится тишина, поставил под ноги ящик и встал.

— Мудрый старик, глава рода Мыбинг, — так начал Пат, — я внимательно тебя выслушал, и, конечно, не подобает мне, мальчику из не менее древнего рода Хыбегнунг, перечить тебе, но я хочу сказать свое слово. Я подобрал пилаган, когда замерзают ручьи, умирающим под крыльцом прежнего дома шаманов, которых, как ты знаешь, уже не существует в нашей жизни (старик поморщился, но проглотил). Пилаган умирал от голода, и я взял его к себе в дом, и долгими неделями отец и я ухаживали за ним и все-таки поставили на ноги. А скольких трудов стоило его приучить и ходить в упряжке, и ладить с собаками, и слушаться человеческого голоса. Не буду хвастаться, но пилаган стал стоящей ездовой собакой, и таких сильных, умных и сообразительных, как он, не найдется в поселке.

— Все это так, но нам нужны проверенные и послушные собаки, — сказал Древний Глаз.

— Пилаган может дать прекрасное потомство для наших упряжек. И еще одно я скажу в защиту своего пса: представь, Древний Глаз, человека, который вырос в лесу, в одиночестве, и случайно, уже повзрослевший, попал к нам в поселок, разве легко ему было бы привыкнуть к нашим обычаям и порядкам.