Генри Уильямсон: Выдра по имени Тарка

Через некоторое время Таркволь поднялся у берега передохнуть и услышал рев гончих. Он снова нырнул и стремительно двинулся дальше. А когда опять поднялся, чтобы набрать воздуха, понял, что ужасные звери идут за ним. Выдренок повернул обратно, увидел собачьи головы в воде от одного берега до другого, напугался и, выбравшись на сушу, помчался по лугу быстрее, чем ему приходилось бегать за всю его жизнь. Позади раздавалось атуканье, слева слышался топот коров, пустившихся вскачь от собак. Таркволь очутился у сараев, где стояли сельскохозяйственные машины, пробежал по двору и через проем в изгороди попал в огород, где старик фермер обрывал верхушки с посаженных в ряд бобов, бормоча что-то себе под нос. Таркволь проскочил так близко от него, что из беззубого рта старика выпала короткая глиняная трубка. С минуту старик приговаривал что-то, стоя на припеке. Только он наклонился поднять трубку, как сквозь изгородь с шумом пронеслась большая черно-белая собака, топча морковь и засохший на солнце лук-шалот, за ней еще три гончих, затем еще две. Через минуту в огороде было полно собак.

— А, чтоб вам!

Гончие исчезли; фермер стоял, уставившись на погубленные бобы.

Таркволь обогнул дом и выбежал во двор, распугав кур и уток. Одна из наседок, хлопая крыльями, прыгнула ему на спину и принялась клевать. Тяжелый хвост выдренка взбивал позади пыль. Он стремглав влетел в свинарник, где лежала на боку свинья, а одиннадцать поросят-сосунков тянули ее за сосцы. При виде Таркволя поросята перестали сосать, все, как один, уставились на него, все, как один, заверещали и попрятались по углам. Свинья, слишком жирная, чтобы быстро подняться, пыталась укусить выдренка, когда тот, виляя всем телом, метался от одной стены к другой. Ужасный многоголосый рев звучал совсем рядом, а Таркволь все еще бегал по свинарнику в поисках лазейки. Свинья, не переставая хрюкать, встала, наконец, на ноги-обрубки и понесла свои колышащиеся телеса к дверям, разинув зловонную пасть, чтобы укусить только что вбежавшего Капкана. Визжа от ярости, хлопая щетинистыми грязными ушами, она выгнала выжлеца из свинарника, погналась за ним по двору и распугала всех остальных гончих. Таркволь выскочил за свиньей. Он успел выгадать какое-то время, прежде чем гончие снова натекли на след. Ярдов двести он пробежал по лугу, затем повернул, пролез сквозь живую изгородь из боярышника, взобрался на железнодорожную насыпь и двинулся вверх по холму. Он проделал около трех миль, укрываясь под деревьями и увешанным сухими стручками утесником. Иногда он жалобно пищал.

Собаки оставили людей далеко позади. Под конец вся стая, кроме отбившейся Бедолаги, пригнала выдренка обратно к железной дороге; он забрался в боярышник, сжался в комок. В кустах громким, скрипучим голосом «чекала» и трещала какая-то птица, с клювом, похожим на загнутый гвоздь. Это был сорокопут-жулан. Таркволь оказался возле его кладовой: на шипах боярышника были наколоты шмели, кузнечики и мыши-малютки. Мыши уже сдохли, но шмели все еще шевелились.

Таркволь выбежал из кустов за миг до того, как морда Данника ткнулась туда, где он только что прятался, но гончие перепрыгнули через низкую живую изгородь и догнали его — он не мог далеко уйти на коротких усталых ножках. Капкан схватил выдренка, встряхнул и подбросил в воздух. Таркволь тут же вскочил, ляская зубами и извиваясь, а собаки кусали его за бока и спину, дробили череп, ломали ребра, лапы и хвост. На ковре из золотистой кульбабы — этих маленьких подсолнечников наших лугов — собаки подкидывали Таркволя и снова роняли на землю, топтали, швыряли, грызли, рвали на части. Яростному рычанию терзающих жертву собак вторили пронзительные клики охотников, торжествующих победу. Таркволь сражался с с ними, пока ему не выбили глаза и не размозжили челюсть.

Покинув убежище в корневищах лиственницы, Тарка повернул вниз, к железнодорожному мосту, который был в двадцати ярдах оттуда; линия, проходя по насыпи и трем мостам, перерезала S-образную излучину с юга на север. Тарка плыл в тени деревьев под левым берегом. У моста рощица кончалась, за ней шел луг. Тарка поднялся, чтобы набрать воздуха, услышал рев гончих и снова нырнул. Миновал косяк кумжи, который стремительно кинулся в сторону при виде выдры, и двинулся дальше намного быстрее, чем во время обычных кочевок. В шестидесяти ярдах от моста у корней упавшей ольхи вынырнул на поверхность. Огляделся, не увидел ни людей, ни гончих и понял, что собаки скололись со следа. Подумал об убежище под дубом за следующим железнодорожным мостом и продолжил свой путь вниз по реке.