Дорин Тови: Появление Сесса

Его все полюбили. Тим Бэннет, заглянувший к нам утром после того, как мы привезли Сесса, был потрясен величиной его ушей и еще тем, что Сесс решил позволить Тиму тоже Любить Его и висел на груди Тима, как пиявка, пока Тим не ушел. И тут же явилась Лиз, спрашивая, можно ли ей с ним познакомиться.

— Ух какая прелесть! — сказала она, с восхищением его оглядывая.

Сесс направил на нее пару ушей, словно два черных спиннакера, и осведомился, хочет ли она, чтобы он посидел и на ее свитере?

Мисс Уэллингтон, едва его увидев, разразилась слезами — он же точь-в-точь Сили, когда тот был котенком. Старик Адамс ностальгически вытянул палец и погладил его. Ведь когда-то и у него была сиамская кошка. Именно она и соблазнила нас в те давние годы взять Саджи.

— Он мне про Май-Май напомнил, — сказал старик Адамс, все так же переиначивая на свой лад имя героини «Богемы». — Сбросить бы мне десяток лет, так провалиться, если б и я такого не завел.

Не страшно, заверила я его, Сесса на всех хватит. И посадила Сесса ему на жилет. Сесс услужливо тут же изобразил пиявку.

— А как насчет меня? — осведомился Фред Ферри, и Сесс был пересажен на него. Я и представить себе не могла, что увижу, как угрюмый старый Фред Ферри гладит сиамского котенка.

— Я бы взял его с собой выпить пивка, — сказал он, и совершенно очевидно, Сесс возражать бы не стал. Однако мы с Чарльзом твердо намеревались всегда держать их с Шебалу при себе. Кроме тех случаев, когда мы будем уезжать в отпуск и оставлять их у Фрэнсисов.

То есть всегда на глазах у нас им предстояло быть вне дома. Ну а внутри его — другое дело. Всякий раз, прежде чем мы садились поесть, их — для спасения наших нервов и пищеварения — приходилось выставлять в прихожую. Однако каждый сиам, достойный своего сиамства, находит свое решение каждой проблеме, и Сесс принялся пролагать себе путь к нам, прогрызая его через новый ковер горчичного цвета. Я готова была биться головой об стену от отчаяния. Да-да, конечно, сиамские кошки — разрушители по натуре. Соломон прорвал длинную дыру в дорожке на лестнице, точа когти; за несколько лет они с Шебой уничтожили два комплекта широких чехлов для кресел; Сили, когда его запирали одного, имел склонность выдирать из-под двери прокладки от сквозняков; Шебалу недавно наметила себе в жертвы кресло… Но КОВРЫ!!! Если вспомнить, сколько они стоят теперь! И не просто драть их когтями, но грызть, так что они обзаводились пролысинами с бахромой по краям.

— Что мы накликали на себя в этот раз?! — стенала я, сжимая виски.

— Еще одного кота, мыслящего на собственный лад, — ответил Чарльз. — И ты ведь именно этого и хотела, сама знаешь. В конце концов, тебя это начнет смешить.

Но пока еще не начало. Люди, входя в нашу прихожую, первым делом видят большой кусок винила на ковре у двери гостиной.

— Нет, это не для того, чтобы беречь ворс, — объясняю я, перехватывая их взгляд. — А чтобы помешать нашему сиаму грызть углы.

Брови у них ползут вверх. Кошка — и грызет ковры?! Бьюсь об заклад — они уходят с твердым убеждением, что у меня не все дома.

Другой кусок винила укрывает ковер в гостиной там, где он граничит с кухонной дверью. Сесс, когда ему надоедало ждать завтрака или обеда, ложился там и грыз ковер. Перед дверью в ванную и в спальню пролысин и бахромы тоже хватает. И с ней связана пара историй. Обычно ванная Сесса не интересовала — в ней же не было ничего интересного. Но как-то мы случайно закрыли в ванной Шебалу — она обожала прятаться позади дверей. Сесс обнаружил, где она, хотя мы даже не заметили ее отсутствия в комнатах, но он не начал вопить, как поступили бы другие наши мальчики. Зачем? Сесс Находчивый лег под дверью и начал прогрызать ей выход. Когда я поднялась наверх посмотреть, как они там, этот ковер тоже обзавелся пролысинами.

В другой раз мы пошли погулять с друзьями, а кошек, как обычно, заперли в прихожей. В их распоряжении было гнездо из свитеров с грелкой на кровати и ящик с землей в чуланчике. Кроме того, они могли пойти в свободную комнату и из окна беседовать с прохожими, если бы захотели. То есть так мы полагали. Но в спешке кто-то из нас закрыл дверь спальни и дверь чуланчика. Открытой осталась только свободная комната, которая, когда у нас никто не гостил, использовалась нами как кабинет. Все наши предыдущие кошки и коты безмятежно довольствовались бы и этим — ведь мы ушли только на час, но Сесс — натура увлекающаяся, и, вернувшись, мы застали полный разгром. Ковер перед дверью спальни был изгрызан — он пытался проникнуть туда. Как и перед дверью чуланчика — ведь ему требовался доступ к ящику с землей. А перед дверью в ванную, куда он однажды уже прорывался, край ковра больше всего напоминал войлочную туфлю, с которой долго-долго играл щенок.