Григорий Устинов: В краю лесов и озер

Тихая и теплая ночь, всплески в заливе, тягучие крики совы-сплюшки и десятки других звуков вскоре навеяли воспоминания о прошлых охотах и рыбалках. Долго на берегу гудел то грубоватый голос Федора, то простодушный тенорок и смех Ефима.

Ночь надвигалась бесшумно. Друзья наслаждались смолистым дымком от костра, раздумывали над тайнами ночного леса.

У лодки что-то брякнуло. Рыболовы оглянулись. К костру уже подходил плотный мужчина с безбородым и безусым лицом. Одет в темный китель со светлыми пуговицами, на голове фуражка с каким-то значком. На ногах резиновые сапоги. Через плечо ремешок с полевой сумкой. На левой руке перекинут плащ.

«Кто это? Лесничий, горный инженер или еще какой специалист?» — мелькнуло у рыболовов.

— Здравствуйте, товарищи. Подъезжая, невольно подслушал вашу беседу о зверюшках, — сказал ночной гость и, подавая руку, добавил: — Костылев.

Познакомились. Завязался разговор.

— Значит, вы рыболовы-любители, рабочие завода. А чем рыбку промышляете? — спросил Костылев, прикуривая папиросу от уголька.

— Удочками и кружками, — охотно ответил Лопатин.

— Только? А кто это по берегу шестов с жерлицами натыкал?

Рыболовы переглянулись.

— Мы попробовать решили. А что, разве нельзя? — откровенно сознался Завалишин.

— Почему нельзя? Вы же поставили, значит можно, — уклончиво ответил Костылев.

— А по закону?

— Новыми правилами рыболовства запрещено.

— Значит, мы браконьеры.

— Так выходит. Да еще для шестов несколько березок срубили. А у берега озера — водозащитная зона.

Федор приглушенно вздохнул. В наступившей тишине только монотонно шипела в костре сырая валежина. Оба рыболова уже не сомневались в том, что их ночной гость — инспектор рыбоохраны. «Но какой же он, видно, умный и смелый мужик. И простой», — подумал Лопатин и предложил:

— Может быть, товарищ инспектор, чайку с дороги выпьете?

— С удовольствием. Нам все равно ночь вместе коротать, — внимательно взглянув на рыболовов и улыбнувшись, ответил Костылев.

Он выпил кружку горячего чаю, снова закурил и поделился своими мыслями:

— У меня, товарищи, сотни водоемов, сотни разных дел. Но инспекция не одинока. У нее везде помощники, которых с каждым месяцем становится все больше. Это — общественность.

Рыболовы-любители должны уважать правила рыболовства. Иначе мы погубим всю рыбу. Вот вы любите сидеть в лодке или на бережке и любоваться, как играет и булькает шустрая рыбка. Правда? А если ее не будет? Ведь кладбище получится, слеза прошибет, глядя на мертвое озеро! Вот как оно получается.

— А жерлицы-то как? — глухо перебил инспектора Федор.

— Жерлицы? — ответил Костылев. — Один срубил молодую березку для удилища, а другой семенную сосну в два обхвата. Кто больше навредил природе? Или так: Иван без разрешения убил утку, а Петр — лося. С кого больше спроса?

Вот вы, чтобы поймать хищную щуку и угостить семью, поставили несколько жерлиц. А другие здесь постоянно рыбачат сетями. Они берут ценную рыбу центнерами и потом торгуют ею. Кто должен ответить больше? Конечно, все это нарушители, но мы разбираемся что к чему, с плеча не рубим. Понятно?

— Понятно. Но нам-то что положено? — настойчиво спросил опять Федор.

— Вам — предупреждение, — с еле заметной улыбкой ответил Костылев. — Бросьте навсегда такие фокусы. Ведь приятно и спокойно жить, когда совесть чиста. Правильно?

Ефим сверкнул глазами и подбросил в костер охапку сухих веток. Федор облегченно вздохнул и тихо сказал:

— Правильно...

Костылев задумался, потом продолжил разговор:

— Вы коренные рабочие, и я полностью вам доверяю. Мне сообщили, что здесь ставят сети, а это большое нарушение. Вот и уехал ночевать в глухую курью, чтобы никто не видел меня в поселке и не предупредил браконьеров. Вы ничего не заметили на озере?

— Когда я выезжал ловить живцов для жерлиц и кружков, то заметил, что влево от курьи с двух лодок выметывали сети. Еще подумал, что рыбаки рыбзавода трудятся, — сказал Федор.

— Рыбзаводцы сейчас здесь сети не ставят. Далеко от курьи были лодки?

— С километр. А от берега метров на сто.

Костылев достал из полевой сумки карту озера и, присмотревшись, поставил на ней карандашом отметку.

— Спать теперь уже не придется. Вот-вот и зорька загорится, — сказал Федор, выгребая из золы печеную картошку. — Мы сегодня провожаем летнюю рыбалку. Уже конец октября, холодина, озеро скоро покроется льдом.

— Ничего-о, — ответил товарищу Ефим, — мы с тобой сюда и с зимними удочками прикатим.