Рихард Рохт - Рассказы о животных

И еще в одном Оту не знал лени. Хозяйка выяснила это со временем.

Оставит хозяйка на столе кринку с молоком, поглядит на лежащего у печки кота - тот так сладко спит, таким беспробудным сном, что ни до чего на свете нет ему дела. А на морде его написана такая страшная усталость, что невольно становится жаль этого несчастного соню.

И хозяйка выходила из дому, не беспокоясь о своем молоке: измученному сном бедняге до молока не добраться, на полдороге заснет или рухнет от усталости под стол как подкошенный.

Но когда хозяйка, немного погодя, возвращалась, она обнаруживала, к своему величайшему удивлению, возле кринки пыльные следы. Молока в кринке заметно убавлялось, а бедолага кот у печки по-прежнему мучился во сне, - вид у него был огорченный, усталый, усы обвисли, а веки так крепко сомкнуты, точно ему никогда уже не разлепить их.

- Оту! - кричала хозяйка Ану. Но Оту, погружённый в бездну сна, казалось, и не подозревал, что можно когда-нибудь проснуться.

- Оту, паршивец, ты лазил в миску с молоком! Однако Оту знай себе спит и даже кончиком уха не шевелит.

И только когда хозяйка подходила к Оту и не слишком-то ласково поддавала ему ногой, он открывал свои печальные, заспанные глаза и с недоумением и горьким упреком смотрел на хозяйку.

- В молоко лазил, да? - возмущалась хозяйка. - Ну, ты у меня дождешься!

А Оту был такой усталый и ко всему равнодушный, что снова опускал морду на хвост, чтобы тут же отправиться в царство сна.

Вот тогда-то его и хватали за шкирку и выбрасывали в сугроб или же приносили хворостину и задавали трепку.

Оту безропотно сносил подобную несправедливость, но и не исправлялся. Его любимыми занятиями по-прежнему оставались сон и воровство.

Хозяйке удалось проследить и за тем, как Оту ворует. Наблюдать за этим украдкой было даже забавно. Оту, погруженный в такой глубокий сон, что, казалось, ничто на свете его не волнует, умел выбрать подходящий момент для разбоя. Если оставляли что-нибудь в таком месте, куда Оту мог забраться, он не терялся, как бы крепко ни спал до этого. Будь то кринка с молоком, тарелка с соусом, миска с похлебкой или масленка - до всего добирался Оту, стоило в комнате или в кухне никому не оказаться: его сонливость исчезала, словно по мановению волшебной палочки, и он становился проворным, будто годовалый кот.

Хозяйка сама это видела. Как только Оту оставался один, его обычно маленькие, заспанные глазки тут же открывались и становились ясными и огромными, как два фонаря.

Быстро оглядевшись по сторонам, Оту мгновенно вскакивал, лапы его, негнувшиеся и слабые, спружинивали, и одним прыжком он оказывался на столе, чтобы немедля сунуть свою морду в посудину и "снять пробу". И по тому, как звучно Оту лакал, можно было догадаться, что молоко, суп, похлебка или другое блюдо пришлось Оту по вкусу.

В то же время Оту был весьма предусмотрителен и никогда не зарывался. Он знал меру и съедал немного - чтобы не слишком бросалось в глаза, затем досуха облизывал усы и снова торопился к печке. Там он опять сворачивался клубком и опускал морду на хвост - будто вовсе и не просыпался.

Летом было проще. Летом дрыхни где вздумается: на хлеву, на амбарной лестнице, на камне за домом, а то и прямо на травке посреди двора. Собака Мури была старая, котов уже не гоняла, а с хозяевами Оту умел ладить, - да и что они могли ему сделать, тем более летом, когда нет сугробов и когда ветки березы с листьями не так-то просто превратить в хворостину.

Вот и жил себе Оту припеваючи и был весьма доволен своей судьбой.

Только не были им довольны хозяин с хозяйкой.

Мыши и крысы наносили им немалый урон, а кот, которого величают царем мышей, предпочитал обследовать миски с молоком да супом, а иной раз утаскивал со стола и кусочек мяса.

Чем дальше, тем больше сердило все это хозяев, и в конце концов на безоблачном небосклоне счастливой жизни Оту стали сгущаться грозовые тучи.

Впрочем, как знать, может, именно эти тучи и принесли Оту счастье. Но не будем забегать вперед - подождем, что покажут нам дальнейшие события.

Хозяева не раз обсуждали между собой поведение Оту, но никак не могли прийти к общему решению.

Хозяин, старый Аадо, грозился пристукнуть ленивого кота и найти в деревне другого, более проворного.

Но хозяйка Ану не соглашалась.

- Нет, не могу я взять на свою душу такой грех, - говорила она, - какой бы Оту ни был, он все-таки наш и вырос у нас в доме. Он все равно что родной. Нет, не хочу, чтобы ты его...