Николай Толстой - Охота на Кавказе

Толстой Николай Николаевич

Разнообразие местности, окружающей Кавказ. — Стрельба туземцев. — Охота за дудаками. — Охота за кабанами. — Ищейки. — Зверовые собаки

Кавказ, по множеству дичи, по разнообразию местности и климата, одна из интереснейших стран в свете для охотника. Начиная от степного дудака и сайгака до горного барана тура, от барса, медведя и до зайца, от лебедя до белки и перепелки, здесь водятся различные породы зверей и птиц; поэтому-то здесь и возможна охота почти круглый год, не за одним, так за другим родом дичи.

Самая глухая пора для охоты на Кавказе — лето. С половины апреля почти вся птица сидит на яйцах; жара наступает сильная; лес одевается; поляны зарастают камышом и бурьяном; вьющиеся растения покрывают лес; хмельник и плющ переплетаются около корней деревьев; дикий виноградник покрывает стволы их. Добравшись до самой вершины огромного дуба, он спускается оттуда длинными побегами. Развеваясь по ветру, побеги эти как будто стараются захватить в свои зеленые сети вершины фруктовых деревьев: яблонь, груш, которые выказывают свои курчавые головы из сплошной массы терновника, боярышника и орешника. Дорожки и тропинки зарастают новою порослью, и лес делается решительно непроходимым.

Все сказанное относится к плоскости и предгориям; в горах — совсем другое. В апреле месяце, в снеговых горах, едва только начинает таять — между тем, как в долинах Грузии и Закавказья все фруктовые деревья давно отцвели, лес одет, в садах спеют черешни и вишни, жар около полудня бывает нестерпим; в той же Грузии, в Черных горах Чечни, в Нагорной Кабарде, у подножия Эльбруса, в землях кубанцев, ногайцев и черкесов — опять совсем другое дело: там зори и ночи очень холодны, зато днем, когда туман поднимется, обыкновенно стоит в это время, т. е. весной, прекрасная, ясная и, вместе с тем, прохладная погода.

Лес в разных местах Кавказа также очень разнообразен. В Закавказье, на плоскости, это почти сад. Фруктовые деревья, орехи и каштаны достигают здесь исполинских размеров. На горах растут огромные чинары, дубы, клены, чандары. Между этими вековыми деревьями почти нет никакой зарости, и редко только останавливает вас дерево, с корнем вырванное ветром, сваленное обвалом, обсыпью или подмытое горным потоком; но это дерево лежит и гниет себе несколько лет, под сению молодых побегов, которые, дружно теснясь около него, как будто составляют веселый оазис зелени, окруженный разнообразной колоннадой почерневших и поседевших, прямых и искривленных стволов чинар и орехов. Кое-где резко отделяются от общего фона матовая зелень и кроваво-бурый ствол сосны, пни, или далеко видный, белеющий ствол тополя и березы.

Почти все горные леса имеют один и тот же характер. В Нагорной Кабарде и у подножия Эльбруса очень много березы, рябины, и, вообще, лес более походит на русский. Чем выше подымаетесь в горы, тем более встречается сосен. Изредка только, где-нибудь на площадке, стоит развесистый дуб или лепится по скалам какой-нибудь кустарник.

Итак, на плоскости и в долинах летом почти нельзя охотиться иначе, как на «сиденки». Вообще, этот род охоты в большом употреблении на Кавказе. Здешние жители не имеют других ружей, кроме винтовки, из которой нельзя стрелять ни дробью, ни картечью. Следовательно, чтобы стрелять птицу на лету или попасть в зверя на бегу, надобно быть превосходным стрелком; а, несмотря на репутацию, какою пользуются кавказцы в России, таких стрелков между ними мало. Самый лучший стрелок из азиатцев, которого я знал, был кумык Гирей-хан. Это был маленький старичок, сухой, худощавый, невзрачный, немного рябоватый и косой на один глаз. Он имел медаль за храбрость, вечно ходил оборванцем, был довольно молчалив, хотя и очень веселого и даже немножко насмешливого нрава. У Гирей-хана было старое крымское ружье, очень простой отделки, служившее ему на охоте. Кроме того, имел он другое ружье, которое носил при себе, когда ездил куда-нибудь не на охоту.