Михаил Пришвин - Кладовая солнца

Вот этот разговор. Подпасок говорит Пришвину:

– Если бы ты по правде писал, а то ведь наверное все выдумал.

– Не все, – ответил я, – но есть немного.

– Вот я бы – так написал!

– Все бы по правде?

– Все. Вот взял бы и про ночь написал, как ночь на болоте проходит.

– Ну как же?

– А вот как! Ночь. Куст большой-большой у бочага. Я сижу под кустом, а утята – свись, свись, свись.

Остановился. Я подумал – он ищет слов или дожидается образов. Но он вынул жалейку и стал просверливать в ней дырочку.

– Ну, а дальше то что? – спросил я. – Ты же по правде хотел ночь представить.

– А я же и представил, – ответил он, – все по правде. Куст большой-большой! Я сижу под ним, а утята всю ночь – свись, свись, свись.

– Очень уж коротко.

– Что ты коротко! – удивился подпасок. – Всю-то ночь напролет свись, свись, свись.

Соображая этот рассказ я сказал:

– Как хорошо!

– Неуж плохо? – ответил он.

Мы глубоко благодарны Пришвину. Благодарны за радость каждого нового дня, что синеет рассветом и заставляет молодо биться сердце. Мы верим Михаилу Михайловичу и вместе с ним знаем, что впереди еще много встреч и дум и великолепного труда и, то ясных, то туманных дней, когда слетает в затишливые воды желтый ивовый лист пахнущий горечью и холодком. Мы знаем, что солнечный луч обязательно прорвется сквозь туман и этот чист сказочно загорится под ним легким чистым золотом, как загораются для нас рассказы Пришвина – такие же легкие простые и прекрасные как этот лист.

В своем писательском деле Пришвин был победителем. Невольно вспоминаются его слова: «Если даже дикие болота одни были свидетелями твоей победы, то и они процветут необычайной красотой – и весна останется в тебе навсегда».

Да, весна пришвинской прозы останется навсегда в сердцах наших людей и в жизни нашей советской литературы.

К. Паустовский

Ладило – бондарный инструмент Переславского района Ярославской области.

Палестинкой называют в народе какое-нибудь отменно приятное местечко в лесу.

Елань – топкое место в болоте, все равно, что прорубь на льду.