LibCat » Книги » Приключения » Природа и животные » Валентин Копылов - ПОКА ГРЕЕТ ОГОНЬ

Валентин Копылов - ПОКА ГРЕЕТ ОГОНЬ

Здесь есть возможность читать онлайн «Валентин Копылов - ПОКА ГРЕЕТ ОГОНЬ» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Город: Ставрополь, Год выпуска: 1986, Жанр: Природа и животные, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
ПОКА ГРЕЕТ ОГОНЬ
Автор:
Валентин Миронович Копылов
Жанр:
Природа и животные / на русском языке
Год:
1986
Город:
Ставрополь
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

ПОКА ГРЕЕТ ОГОНЬ: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «ПОКА ГРЕЕТ ОГОНЬ»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Первая книга молодого ставропольского писателя Валентина Копылова— о собаках, которые вынуждены жить вдали от людей, в суровой тайге. Во многом трагичный и горестный рассказ наполнен светлой верой в дружбу человека и собаки. В повести звучит призыв к ответственности за судьбу «братьев наших меньших».
Книгу отличают увлекательный сюжет, яркие картины природы, ощущение взаимосвязанности всего живого мира.

ПОКА ГРЕЕТ ОГОНЬ — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «ПОКА ГРЕЕТ ОГОНЬ», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Вовка обнимает Шайтана и пытается свалить на снег. Пес вырывается, с небольшого разбега таранит Вовку в грудь и, наблюдая за покатившимся вожаком, радостно лает.

Вовка поднимается на ноги и опять идет в наступление. Пес настороженно следит за его движениями, прижимается мордой к снегу, шустро виляет хвостом, готовый прыгнуть в любой момент и мощным ударом груди свалить противника на землю.

Скоро игра становится Вовке в тягость. Все больнее и ощутимее становятся удары.

—Здоровый, ну и здоровый,— говорит он не на шутку разошедшемуся псу. Они тяжело дышат, и белый пар от дыхания стоит над ними светлым причудливым кустом, шевелясь под тяжестью серебра, падающего откуда-то сверху.

Шантан лапами трогает ненавистную цепь и с мольбой, застывшей в черных зрачках, просит друга освободить от проклятых оков. «Зачем они висят на моей шее? Зачем?»—вопрошает потухший собачий взгляд. Тугой ошейник притупляет память обо всем хорошем, заменяя ее только злостью, злостью, злостью. Она кипит, разрывает грудь и кровавым туманом застилает глаза. «Ты же мой друг и товарищ, почему и зачем заставляешь мучиться? Снимите ошейник, снимите цепь, не дайте ярости и злости одержать верх»,— молили глаза Шайтана.

—Ну что ты, что ты, Шайтанушка. Привыкнешь,— жалостливо, чуть не плача, произносит Вовка, читая в глазах собаки немой укор.— Скоро отец ружье купит, и тогда мы пойдем на охоту. Вот и побегаешь, порезвишься. Не отчаивайся.

Вовку не покидало ощущение, что и он, вернее, его частичка, смятая, исковерканная, раздавленная, сидит на одной цепи рядышком с Шайтаном и задыхается от горечи унизительного положения. Крохотная слезинка покатилась по холодной щеке мальчишки. Шершавым языком Шайтан коснулся его лица и тут же отвернулся, то ли от стыда за Вовку, то ли чувствуя за собой вину за то, что сердится на Вовку — не Вовка виноват...

—Потерпи еще немного. Летом я тебе сделаю просторный вольер, совсем жизнь другой станет, вот увидишь.

Темная ночь оглашалась жутким воем, пробирающим до костей. Тоскливая песня лилась из широкой пасти, не умолкая ни на минуту.

«Все плачет и плачет,-— печалился Вовка,— когда он, наконец, привыкнет к цепи?» Заслышав возню проснувшихся родителей, он, не дожидаясь ругани в адрес Шайтана, поспешно одевался и выходил во двор.

Пес радостно рвался к нему, смешивая победное рычание и скулеж узника, звал на помощь и предлагал свою — улыбался, оскаливая блестящие зубы, и тут же

плакал, смешно сморщив морду. Боль и радость, отчаяние и вера, злоба и доброта — все чувства, какими наделила его матушка-природа, рвались наружу, на свет, на волю.

«Возьми меня с собой. Рядом. Только рядом дозволь шагать! И никто никогда не посмеет тебя обидеть в моем присутствии. Я твой отныне и навсегда. Покажи мне своего обидчика, и я расправлюсь с ним. Покажи»,— умолял Шайтан Вовку, не зная, чем еще он сможет доказать свою любовь и преданность.

—Ты не скули, браток, потерпи до утра. Я понимаю,— говорил Вовка,— такая ваша доля собачья. Тебе в жару и в холод на цепи сидеть. Кошке на печи, в тепле нежиться. А нам, людям, думаешь, легко? Э-э, брат, знаешь, забот сколько! Такова жизнь. Ну ладно. Не вой больше.

Что теперь поделаешь? Крепись.

Вовка уходил в дом, неслышно закрывал дверь, а пес еще долгое время сидел на снегу, уставившись мутными глазами на черный прямоугольник двери, как на заклятого врага, навсегда отнявшего единственного друга.

ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Всю ночь Шайтана мучило необъяснимое волнение. Едва он закрывал глаза, как тут же откуда-то издалека доносился Вовкин голос. Он резко поднимался, оглядывался, догадываясь, что все это ему только кажется. Однако заснуть не мог. Он просто не имел права прозевать появление хозяина, которого именно в эту ночь ему нестерпимо хотелось увидеть.

Как никогда насмешливо взирала на Шайтана с высоты щербатая луна. Протяжно завывал ветер, швыряясь снежной пылью. Пес уныло выглядывал из глубокого сугроба, прислушиваясь к звону цепи и гудевшей рассерженным ульем проволоке. Однообразие звуков усыпляло, но

едва его голова касалась вытянутых лап, как вновь слышался дорогой голос.

Вконец измученный, Шайтан выбрался из конуры и разразился громким лаем. Он не бранился и не жаловался на жизнь. Ему просто хотелось увидеть друга, удостовёриться, что он здесь, за этой дверью.

Но Вовка не вышел из дома. Под завывание пурги он спал крепко.

Ближе, к утру перестало вьюжить. И сразу замерцали в холодном небе безмолвные звезды. Отчаявшись дозваться хозяина, утомленный Шайтан привалился к забору, свернулся калачиком и наконец погрузился в беспокойный сон.

В это утро свет в заиндевевших окнах загорелся несколько позднее. В. доме стояла тишина. Была суббота. За окнами мелькала только Вовкина тень. Неожиданно из дома донесся слабый металлический звон. Шайтан проглотил набежавшую слюну. Так может звенеть только его миска. Ее звон он может отличить от тысячи подобных. На то он и пес.

Со скрипом открылась дверь, и на пороге в синем трико показался Вовка. В руках, у него дымилась миска с вкусно пахнущей похлебкой.

С громким лаем Шайтан бросился навстречу хозяину, цепь натянулась струной, ошейник впился в горло. Пес надсадно хрипел, крутился волчком, пытаясь освободиться от проклятой петли.

— Полегче, Шайтан. Полегче, сердился! Вовка. Еще ни разу не удавалось ему спокойно покормить пса. Шайтан просто не давал ему прохода. Он наскакивал и сбоку, и спереди, и сзади, повиливая хвостом и громко взвизгивая.

Пока Вовка ставил миску рядом с конурой, Шайтан успел облизать ему губы и щеки. Хозяин морщился, но на пса не ругался.

—Вот дуралей,— добродушно говорил он.— Только бы лизаться. Опять всю ночь отцу спать не давал. Только сейчас жаловался. У тебя что неврастения? Чего ты по ночам с ума сходишь?

Чувствуя осуждающие нотки в голосе хозяина, Шайтан виновато опустил крупную голову, пышный хвост перестал поднимать в воздух снежную пыль, лапы подогнулись, он на глазах стал ниже ростом. Так ему было горько и обидно

—Ну, ну. Не обижайся,—гладя пса, сказал Вовка.— Я так. Просто не с той ноги встал.

Чувствуя прикосновение доброй руки, Шайтан исподлобья осмотрел хозяина, осторожно заглянул в глаза. Вовкины глаза смеялись. Пес тоже улыбнулся, оскалив зубы, казавшиеся в сумраке особенно белыми, и уткнулся в миску. Он больше не вспоминал о ночных тревогах. Мир вновь был для него, чуден и прекрасен. У него есть товарищ, есть свой уголок, есть пища и есть надежда, что хозяин поймет, как опротивел ему ошейник с цепью.

Уходя в школу, Вовка потрепал пса по загривку.

—Шайтанушка, милый, дружочек, — говорил мальчик, не догадываясь, что встретятся они с Шайтаном вновь лишь через несколько лет. И встретятся не как лучшие друзья, а как враги. И это будет их последняя встреча.

Вовкина спина растаяла в белых сугробах. Шайтан проводил его потухшим взглядом. Да и как он мог поведать другу, что на душе у него опять почему-то неспокойно, что в Вовкином доме произошла какая-то перемена.

Чем-то взволнованный Симаков - старший уже несколько раз выходил на крыльцо. Шайтан чует недоброе в этих осторожных шагах. Пес оглянулся, гневно хватил пастью снег, пытаясь заглушить поднявшийся в груди жар. Где же Враг? Кто он? Шайтан успокоится, лишь когда увидит его. Он не просто пес. Он кавказская овчарка. Он сумеет постоять и за себя, и за хозяина.

Опять вышел из дома Вовкин отец. Шайтан отвернул к забору морду. Если бы не суровая необходимость, заставляющая терпеть присутствие этого человека, то он давно бы уже испробовал остроту зубов на его теле. Приходилось терпеть, сдерживать рвущуюся на волю злобу, прятать глаза, не сулящие ничего доброго.

С незамерзающего и самые лютые морозы водохранилища тянул туман. Накатываясь мягкими волнами на деревья и кусты, он расползается мутными ручьями по сонному поселку, завоевывая метр за метром территорию.

Жадное бесформенное чудовище, протянув множество ватных щупальцев, беспрестанно шевелится и тяжело дышит. Шайтан ощущает его дыхание на себе. Липкие языки касаются носа, ушей. Они забираются под густую шерсть, Куда-то спряталось солнце. Оно слабо мигало бледным пятном и вот исчезло совсем. Замерла жизнь. Затаилась. «Солнца, солнца!»— просят дома и деревья. «Света, света!»—гудят провода, как будто им не все равно, как висеть — в темноте, на свету или в тумане.

Шайтан недовольно заворчал, когда к дому, словно прикрываясь туманом, подъехал с включенными фарами голубой «Москвич». Взметнув в воздух снежную пыль, он рассерженно фыркнул и затих. Из автомобиля, тяжело кряхтя, вылез полный человек в ондатровой шапке и добротном полушубке, небрежно распахнутом и застегнутом лишь на одну нижнюю пуговицу. На морозе его краснощекое лицо приобрело бордовый оттенок, узкие, скрывшиеся за набухшими веками и затерявшиеся в складках жира глаза шустро пробежали по дощатому забору, оценивающе остановились на доме. За ним следом вылез из автомобиля молодой парень. Он несколько раз присел, разминая затекшие ноги.

Симаков - старший торопливо открыл калитку, пожал небрежно протянутую ладонь толстяка.

—Данько Виктор Иванович,— представился приезжий.

Такого неприятного голоса Шайтан, кажется, еще не слышал. Он глубже вдавился в снег, пытаясь спрятаться от чужих человеческих глаз, от запахов, от голосов.

—Иван Матвеевич Симаков. Прошу. Я вас уже с утра поджидаю,— парня он похлопал по пледу, как старого знакомого.

— Ну-ну, где ваш волкодав? Мне Костя говорил, он настолько свирепый, что я сразу решил его приобрести. Вот, думаю, то, что мне надо. Люблю свирепость. Особенно в людях,— он громко рассмеялся.

Шайтан задохнулся от негодования. Он не знал, над кем смеялись. Да это и не играло существенной, роли. Просто смех давил его, тнул, бил по ушам неприкрытой злобой. Рядом с ним, в десяти шагах, злость смеялась над злостью. Он порывался., встать и на страшный. смех ответить собачьей бранью, но какая-то сила удерживала его.|

—Послушай,— продолжил Данько, обращаясь к парню.— Ты мне, понимаешь ли, все уши прожужжал насчет его свирепости, еще посоветовал снотворное захватить. А я как погляжу, он и лаять не умеет. Чего он развалился? Эй, ты, чучело! А ну - встань!

Шайтан понимал, что обращаются к нему. Однако не пошевелился. «Что же это такое?-— терялся в догадках пес.— Что им надо?» Какой страшный и мерзкий голос у толстяка.

—Странная собака,— хмыкнул Данько.— Может, вы разыгрываете меня? Может, это и не собака вовсе,— он двинулся к Шайтану. Симаков - старший вовремя преградил путь.

Не спешите. Просто, собака оказалась умнее нас. Мы хотим увидеть цирк, а она не желает. Вот и весь фокус.

—Неубедительно. Заставьте ее подняться.

—Вот чего не могу, того не могу,— развел руками Вовкин отец.— Один хозяин у него мой сынишка. Ближе двух метров я к псу не приближаюсь. Вмиг кидается.

—В таком случае разрешите мне,— оборвал его Данько— Что бы ни случилось, виноват только я. Согласны?

Ну что же, в таком случае согласен,— с иронией в голосе ответил Симаков. Видимо, на него гость произвел тоже отталкивающее впечатление.

Данько стал медленно приближаться к Шайтану, застывшему на белом снегу гигантской рыжей кляксой. Все ближе и ближе чужой ненавистный запах, забивающий ноздри тяжелым смрадом. Шайтан затаил дыхание. Нарастает злоба. Он слышит, как бешено колотится сердце. Еще мгновение — и оно выскочит из груди. Пора!..