Игорь Акимушкин - Следы невиданных зверей

Чудовище имело обыкновение каждую ночь забираться в кадки с солениями и пожирать рыбу, положенную в соль. «Удивительно, — восклицает Плиний, — с какой жадностью все морские животные следуют даже на самый аромат посольных пряностей! Следуют настолько сильно, что именно по этой причине рыбаки натирают пряностями рыбные прутяные ловушки».

Своими повторными кражами и чрезмерными расхищениями полипус навлек на себя гнев сторожей. Для защиты от него соорудили изгороди из частокола. Однако полипус ухитрился перелезать и через них. Наконец вора поймали с помощью дрессированных собак, они окружили его ночью у кадок с солениями.

Сторожа, разбуженные шумом, не на шутку перепугались, когда увидели это жуткое существо. Прежде всего их поразили огромные размеры полипуса. Он был покрыт высохшей солью и распространял ужасное зловоние. «Кто мог предполагать встретиться на берегу и при таких обстоятельствах с полипусом!»

Но сомнений не было — собаки действительно завязали сражение с морским чудовищем.

Полипус отбивался от свирепых псов узловатыми «руками», точно дубинками. С величайшим трудом удалось убить его трехзубыми острогами.

Голову этого животного показали знаменитому своими пирами проконсулу Лукуллу, он в то время находился в Испании. Многочисленные щупальца, торчавшие из головы, были усажены странными наростами, по-видимому присосками, похожими на миски величиной с урну. Щупальца измерили — длина их равнялась 30 футам (около 10 метров) а весили они вместе с головой 700 фунтов.

Диковинного «зверя» законсервировали, чтобы отправить в Рим.

О крупных морских животных, вооруженных многочисленными щупальцами с присосками, писал еще Аристотель [55]. Он называет их большими «тевтисами» и добавляет, что «в Средиземном море они достигают размеров в пять локтей (около 2, 5 метра) и отличаются красноватым цветом и округлыми плавниками на хвосте».

Шли столетия, и странные морские чудовища выросли в устах молвы до поистине сказочных размеров: уже не локтями измеряли их рассказчики, а милями…

В средневековую эпоху драматические события, в которых главными действующими лицами выступают родственные полипусам чудовища — кракены, переносятся в Скандинавские страны. Рассказы о них, сообразно со вкусами и уровнем познаний эпохи, приобретают еще более фантастичный и курьезный характер.

Норвежцы, для которых море стало родной стихией, больше других европейцев страдали от этих чудовищ. Упоминания о кракенах особенно часто встречаются в сочинениях средневековых скандинавских писателей и летописцев.

Олаус Магнус, архиепископ Упсалы и известный хроникер, в своей «Истории северных народов» (издана в 1555 году) рассказывает о «чудовищной рыбе», появляющейся у берегов Норвегии. «Рыба» эта в длину не меньше мили и похожа скорее на остров, чем на животное.

Вполне естественно, что такое страшилище могло «потопить много больших кораблей со множеством сильных матросов».

Вид «рыбы» ужасен. У нее непомерно большая квадратная голова, усаженная уродливыми бородавками и буграми, и огромные глаза — отныне традиционные признаки кракена.

Более подробные сведения о кракене содержатся в «Естественной истории Норвегии» Эрика Понтоппидана, епископа Бергена и члена Королевской академии наук в Копенгагене. Это сочинение было написано в 1752 — 1753 годах, и вскоре его перевели уже на другие европейские языки.

Русские читатели могли познакомиться с «Естественной историей Понтоппидана» по обширным выдержкам из нее, которыми пользовался в своих книгах известный в свое время популяризатор естествознания в России — В. А. Левшин. В «Словаре ручной натуральной истории», изданном в 1778 году в Москве, автор рассказывает следующие любопытные подробности о морском «звере» — краке.

«Крак есть рак, величины непонятной, обитающий в Северном море; он занимает ужасное место, и северные рыбаки бывают рады, когда на оное наедут, ибо над ним всегда множество рыб вьется. Познают пребывание его по мели в море: когда известное место, бывшее глубиною до ста сажен, по мере гирьки окажется только сажен в тридцать.

Заключают тогда, что на дне крак находится. И если отмель сия отчасу становится мельче, заключают, что крак вверх поднимается, тогда спешат отъехать и, достигнув до настоящей глубины, останавливаются.

Тогда видят оказывающуюся из воды поверхность сего ужасного животного, ибо всего его никто не видывал.