Игорь Акимушкин - Мир животных. Рассказы о змеях, крокодилах, черепахах, лягушках, рыбах.

В море Банда (между Сулавеси и Новой Гвинеей) живут две удивительные рыбы — аномалопс и фотоблефарон. Фотоблефарон за пределы моря Банда никогда не удаляется, но аномалопса можно встретить у Новых Гебридов и островов Фиджи. Первый размером с ерша, второй втрое крупнее. Обе рыбки живут у поверхности моря, на коралловых рифах, и обе светятся по ночам. Последний член этого странного трио — криптофанерон — был найден на поверхности моря у острова Ямайка в Вест-Индии.

Если вы когда-нибудь возьмете в руки аномалопса или фотоблефарона, вас поразит большой кремовый боб под каждым глазом рыбы. Он крупнее глаза и хорошо заметен на темном фоне чешуи. Бобовидный орган прочно соединен с телом рыбы лишь спереди и сзади, и его легко вырезать, что не раз делали и ученые для своих опытов, и местные рыбаки, чтобы наживлять удочки.

Под микроскопом видно, что боб, словно соты из ячеек, сложен из мельчайших трубочек, плотно прилегающих друг к другу. На их концах, обращенных внутрь, в углубление в голове рыбы, есть «наконечники» из клеток, наполненных блестящими кристаллами гуанина: это зеркала. Они отражают свет. За зеркалами расположены светонепроницаемые ширмы из черных клеток — хроматофоров.

Обращенные наружу концы трубочек открываются в общие резервуары, лежащие непосредственно под внешней оболочкой органа. В них живут светящиеся бактерии. Между трубочками ветвятся кровеносные сосуды. Кровь, которая течет по ним, приносит бактериям-узницам свежий кислород и пищу.

Хотя бактериальные фонари у аномалопса и фотоблефарона устроены почти одинаково, «выключатели» у них разные. Аномалопс, чтобы потушить свет, поворачивает свой фонарик на своеобразных шарнирах светящейся стороной внутрь головы, а задней стенкой, затянутой черной ширмой, — наружу. Фотоблефарон, словно веком, прикрывает сияющий боб черной складкой кожи.

Свет бактериальных фонарей так ярок, что даже на расстоянии двух метров можно разглядеть стрелки на циферблате часов!

А зачем «фонари» рыбкам, которые не живут во мраке глубины?

Думают, что, возможно, для приманивания добычи. Светящиеся органы известны и у других прибрежных рыб (у лиогнатовых, например, и шишечников). Назначение биолюминесценции в жизни глубоководных рыб по многим причинам более понятно: «опознавательные огни» заменяют невидимую здесь окраску, создают отпугивающий или привлекающий эффект. Наконец, чисто осветительная функция и прочие полезности биологической иллюминации.

И мы знаем: многие глубоководные рыбы светятся. С помощью бактерий или без них. Тут и близкие родичи трески и налима — хорошо теперь многим известные, хотя бы по прилавкам магазинов, макрурусы (более 15 светящихся видов); моровые рыбы (тоже из трескообразных); светящиеся анчоусы; причудливые мешкороты с пастью, открывающейся, как ковш у экскаватора; глубоководные родичи лососей — гоностомовые рыбы; китовидки (мелкие рыбки, несмотря на столь обязывающее имя) и прочие, и прочие.

Они съедают наших рыб, а мы должны с этим мириться! И не только рыб. Сом, шумно хлюпая, проглотит и утенка, он даже белку, за какой-то надобностью решившую переплыть речку, схватит и съест. Видали, какая у него пасть? А если такой живоглот поселится у бобровой плотины — в оба гляди за малышами!

Сом и судак, щука и тунец, окунь и пеламида — они просто не могут без этого.

Жерех, отчаянная голова, вихрем налетает на стаю мелочи, бьет направо-налево хвостом. Выпрыгивает из воды, шлепается, не боясь ушибов, шумит, словно буйнопомешанный. В ужасе рассыпается стая, вода кипит, и вот уж поплыли вниз по течению оглушенные рыбки. Тогда охотник разворачивается, занимает удобную позицию и начинает вылавливать потерявшую способность к бегству и сопротивлению добычу. Этот способ охоты называют «бой жереха».

Добычливость коллективной охоты влечет к объединению многих хищников. Тунцы, рыская по морям-океанам, всегда не прочь слить усилия двух или больше компаний. А как нагонят мирный косяк сардин, с истинным хладнокровием окружат с боков и снизу — так, чтобы он оказался припертым к воздуху, как к стене. Затем сдавят, как бы выжмут из него лишнюю воду, и уж после этого примутся пировать. И пируют на тризне сардин, сколько захочется.

Даже сомы, убежденные отшельники, ради поживы согласны терпеть тесноту сообществ, да какую! Весной, когда вместе с полой водой скатываются вниз по рекам миллионы и миллионы мальков разных рыб, сомы, выбрав местечко, где река поворачивает и течение как бы сжимается на нешироком участке, лежат там наподобие поленницы, штабелем, настоящую запруду сами из себя строят. Пасти разинуты навстречу течению — и хватают, хватают будущих сазанов, плотвичек и вобл. Сколько их тут губят!