Дайан Фосси - Гориллы в тумане

Затем произошло неожиданное. После встречи с окраинной группой 6, обитавшей на восточном склоне горы Високе, Лиза исчезла. Мне казалось невероятным, что Лиза перешла в другую группу, оставив восьмилетнюю Квинс и почти четырехлетнего Пабло. И я была поражена, когда увидела, что в группе 6 она ведет себя так, словно всегда была ее членом.

Лиза была второй взрослой самкой, перешедшей в другую группу после первого же контакта и родившей от серебристоспинного вожака. Обеих самок объединяло то, что их попытки стать матерями в родных группах ни к чему не привели. У них возобновлялись менструальные циклы при переходе их отпрысков из детенышей в подростки, но их попытки привлечь к себе внимание самцов оставались тщетными на протяжении целого года. Кроме того, было замечено, что их отпрыски иногда прикладывались к груди даже в возрасте сорока шести месяцев. По-видимому, затягивающийся лактационный период задерживает оплодотворение, и перешедшие в новые группы самки рожали через четырнадцать месяцев. Переход в другую группу приводил не только к тому, что самки наконец рожали, но и улучшали свое социальное положение. Каждая из них была среди первых приобретений вожаков новых групп, а положение самки в семье зависит от очередности ее появления в группе.

К моему удивлению, Пабло не очень расстроил уход Лизы из группы в июле 1978 года. Он стал проводить больше времени рядом с Бетховеном во время дневного отдыха и ночевал с ним в одном гнезде. К тому же за Пабло ухаживала Квинс, и он часто обращался к ней за материнской лаской.

Квинс превратилась во взрослую самку в тот месяц, когда из группы ушла Лиза. Ее доброе отношение и внимание к другим гориллам, особенно к отцу, брату, единоутробным братьям и сестрам, оставались прежними, как и ранее, когда она сама была детенышем. Мне казалось, что Квинс была просто создана для роли матери, а Икару было суждено стать отцом ее первого ребенка.

К моему великому огорчению, Квинс сильно расстроил уход матери из группы 5. И хотя она продолжала неустанно ухаживать за Бетховеном и подростками группы, ее жизнерадостность и непосредственность как-то поблекли.

Однажды утром, через три месяца после ухода Лизы, в ночном гнезде Квинс было обнаружено несколько сгустков крови. Поскольку ей было только восемь лет, вряд ли она забеременела или у нее случился выкидыш, хотя такую возможность нельзя было сбрасывать со счетов. Прошло несколько дней, и состояние здоровья Квинс явно ухудшалось, но она продолжала свои обычные ухаживания, наделяя материнскими ласками своих сородичей.

Через две недели Квинс сильно ослабла, и ей требовалось напрягать все силы, чтобы не отстать от группы при ее переходах с места на место. Она ползла на дрожащих коленях, запястьях и локтях, и видно было, что страдает от боли.

Бетховен был единственным, кто проявлял озабоченность состоянием молодой самки. Он заставлял группу идти медленнее и не спешить с кормежкой, чтобы она поспевала за всеми, и защищал ее от усиливавшихся нападок со стороны других членов группы. Чем больше слабела Квинс, тем больше ей приходилось переносить тумаков и нападений, особенно со стороны клана Эффи. В таких случаях Квинс предпринимала слабые попытки защитить себя ответным хрюканьем, пинками или укусами, а ведь еще недавно она прекрасно относилась ко всем членам семейства.

Тому, что нам кажется столь несправедливым и вызывающим сочувствие отношением, можно найти объяснение. Из-за слабости Квинс не могла реагировать на враждебное отношение к ней, как сделало бы здоровое животное. Она была физически не способна проявлять покорность или защищаться, как ожидали окружающие ее гориллы. По мере ослабевания Квинс животные уже не могли вызывать у нее привычные реакции, а потому приставали к ней все назойливей. По-моему, по отношению к Квинс совсем не применимо понятие «жестокость», потому что и «агрессоры», и сама Квинс в последний период ее болезни вели себя не совсем обычно.

В октябре 1978 года, через двадцать пять дней после появления крови в ночном гнезде Квинс, бедняжка скончалась. Я обнаружила ее еще неостывшее исхудавшее тело под бревном посреди выбранной для ночлега группой 5 поляны. Остальные животные ходили по кругу на расстоянии около пятидесяти метров. Носильщики быстро и бесшумно вынесли Квинс из прохладной тьмы. Как установили позже в больнице Рухенгери, причиной смерти была малярия. Я похоронила Квинс в нескольких сотнях метров от своего домика в Карисоке в земле ее родных гор.