Джой Адамсон - Пятнистый сфинкс. Пиппа бросает вызов (с иллюстрациями)

Трудно было выбрать лучшую штаб-квартиру, чем эта рощица, откуда открывался чудесный вид вдаль и вширь. Еще несколько дней мы регулярно навещали Пиппу и выработали определенный порядок действий. Встретив Пиппу, мы отправлялись с ней на прогулку. Иногда мы шли вдоль течения Мулики, извивавшейся среди скал и болот, — она протекала в нескольких сотнях ярдов от рощи. Иногда мы переходили на другой берег и гуляли по песчаной равнине, которая была так непохожа на заросшие кустами холмы и каменистые склоны возле нашего лагеря. Но куда бы мы ни направлялись, везде хватало термитников и деревьев, с которых Пиппа могла выслеживать газелей Гранта, зебр, ориксов и вездесущих франколинов.

В полуденную жару мы отдыхали в роще, я рисовала Пиппу за завтраком, а мужчины отправлялись удить в глубоких заводях Мулики — там попадались вкуснейшие сомики. Пиппа с интересом обнюхивала холодную рыбу, но ее привлекал скорее необычный вид этой добычи, чем ее запах. Как только становилось прохладнее, мы опять шли на прогулку. А когда солнце опускалось совсем низко, мы оставляли Пиппу за обедом и уезжали домой. Она прекрасно знала дорогу в лагерь, но никогда не приходила за нами, и через несколько дней мы решили прекратить на время свои визиты и посмотреть, как Пиппа будет себя вести.

На следующий день Джозеф должен был отправиться во главе патруля выслеживать браконьеров вдоль по реке Ура, и я уговорила его взять меня с собой. Тана — самая большая река в Кении, и ширина ее возле устья Уры около трехсот ярдов. Оттуда мы и отправились в поход, потревожив небольшое стадо бегемотов, которые успели выразить свое недовольство громким сопением, изрыгая фонтаны воды, прежде чем их неуклюжие, блестящие тела погрузились в воду.

Мы тихо продвигались через густой кустарник вдоль берегов этой чудесной реки, где мне так много пришлось бродить когда-то с Эльсой. Ее лагерь находился в нескольких милях вверх по течению, и каждый шаг здесь был связан с горькими для меня воспоминаниями. Внезапно я споткнулась о поваленное дерево, упала и сильно ушибла ребра. Я попыталась не обращать внимания на боль в груди, но двигаться становилось все труднее. Делать, однако, было нечего, и я шла вместе со всеми, пока мы не увидели на противоположном берегу браконьера, который натянул лук, целясь в невидимую жертву. Чтобы помешать ему спустить стрелу, Джозеф выстрелил в воздух, а два егеря бросились вброд через реку. Следом пошел Джозеф, и они исчезли в густом кустарнике. Остальные, напряженно прислушиваясь, простояли в полной тишине, как мне показалось, целую вечность. Наконец все трое возвратились — они шли вброд, по пояс в воде, держа винтовки над головой.

Оказывается, когда егеря погнались за удиравшим браконьером, на них напал носорог. Должно быть, ему-то и предназначалась стрела браконьера. Люди мгновенно взобрались на дерево, и носорог продержал их в осаде так долго, что браконьер успел скрыться. Когда подошел Джозеф, он не увидел уже ни носорога, ни браконьера. Вскоре мы заметили еще троих браконьеров, расставлявших ловушки на крокодилов у дальнего берега; но прежде, чем егеря успели перебраться на тот берег, их и след простыл. Ускользнуть браконьерам помогла густая растительность. Когда же мы нашли еще ловушки, остатки недавних костров и следы людей за колючей оградой возле могилы Эльсы, Джозеф приказал патрулировать эту местность в течение недели.

Мне очень хотелось узнать, как поживает Пиппа, но для ее же пользы и из-за ноющей боли в груди я решила подождать еще сутки. И только тогда мы отправились к ней, захватив мясо зебры. Мы нашли ее в роще, очень голодную. Она подошла ко мне, а на Локаля и помощника не обратила никакого внимания; не взглянула на них она и тогда, когда они на прощание застрелили для нее птицу. После этого мы приехали только через два дня, и Пиппа опять ждала нас и опять очень исхудала. Было совершенно ясно, что она не охотится, целиком полагаясь на нас. Как ни тяжело мне было морить ее голодом, но это было единственное средство вернуть ее к свободной жизни. Даже если она не сразу научится добывать пищу, она все же узнает таким образом законы зарослей быстрее, чем оставаясь в лагере. Кстати, никто не мешал ей прийти в лагерь, если она проголодается.

Но мы все же решили навещать Пиппу ежедневно. Я очень любила часы, которые мы проводили вместе. Хотя Пиппа никогда не проявляла свою привязанность так открыто, как львы, я знала, что она довольна и счастлива, когда лежит возле меня и мурлычет, пок а я ее рисую.