Владислав Акимов - Вне закона

Волчица слышала, как шуршали и скреблись о его одежду ветки малинника. Увидела медленно плывшую над кустами его голову… И все же в неподвижной позе волчицы еще не чувствовалось ни тревоги, ни страха, которые с панической силой уже охватывали ее существо.

Но вот верхняя губа зверя нервно дернулась, собралась в складку и в ощеренной пасти блеснули клыки. Нервно мотнув хвостом, волчица шарахнулась в заросли, но в ту же минуту повернула обратно. В каком-то диком замешательстве она обежала поляну. Остановилась вновь и, уловив совсем близкие шаги человека, стремительно бросилась к лобастому волчонку, схватила его за загривок и тяжелыми прыжками пошла по рёлке. Бусый волчонок сидел у гнезда и растерянно смотрел вслед матери.

Переведя дыхание, Сашка полез в угор. Там он долго и осторожно бродил по полянкам и редколесью, зорко оглядывал сосновые густяки, спускался к ложку и поднимался снова, но все напрасно — логова нигде не было видно.

Он уже начал терять надежду, как вдруг на одной полянке увидел следы волчьего пиршества. Кругом валялись чисто обглоданные кости, слипшиеся перья и куски шерсти. В нос ударило запахом звериного жилья.

В стороне, у старой кряжистой сосны, забавно склонив голову на бок, сидел волчонок и, как показалось Сашке, внимательно и недоуменно смотрел на непрошеного гостя. В следующий момент волчонок неуклюже метнулся в сторону, упал и кубарем скатился под корни сосны. Оттуда, как из-под темного навеса, уже смотрели на Сашку такие же любопытные и испуганные, как чертенята похожие друг на друга, волчата.

От отца Сашка знал, что волк никогда не нападет на человека, даже когда его потомству угрожает опасность. И все-таки было страшно. Он незримо ощущал близость волчицы. Быть может, превозмогая страх, она уже давно следит за каждым его шагом…

С ружьем наготове, он зорко оглядел окружающий подлесок, кусты, валежник, все, что могло укрыть зверя, и только тогда, быстро стянув с себя рубаху, перевязав ее ворот веревкой, поспешил к логову.

Волчат нужно было бы перебить палкой, оставив для отца только одного. Вон хотя бы того, бусого, который первым встретился у логова. Но Сашка не мог. Несмышленыши были симпатичные, как кутята… Укрыв руку от острых зубов фуражкой, как варежкой, он перекидал их в приготовленную рубаху, натуго завязал подол и, взвалив ношу на спину, поспешил к тропе.

Теперь бы еще попытать счастье с волчицей — сделать «потаск», а затем устроить засаду. Но, чего греха таить, нервы у Сашки уже сдавали. Воровато оглядываясь, он все же иногда опускал свою ношу на землю и волок за собой следом.

Вот и просека. Здесь по-прежнему беспечно лопотала речка и пели птицы. На душе у Сашки стало спокойней. Легко перемахнув через Говоруху, он бросил узел в кусты, а сам отошел на несколько шагов в сторону и, укрывшись за кучей валежника, присел на поваленную осину.

Ждать он готов был долго и терпеливо, но, как часто бывает на охоте, все случилось иначе.

На противоположном берегу стоял волк. Он появился так неожиданно, что, опасаясь выдать себя, Сашка даже прищурился. В тягостном молчаливом созерцании летели секунды.

Вдруг уши волка дрогнули, и сейчас же Сашка уловил еле слышное попискивание волчат.

Волк в нерешительности переступил передними лапами, потом, припав к земле стал медленно спускаться к речке. Когда он скрылся за кустом можжевельника, Сашка осторожно, не производя резких движений, поднял ствол.

Двадцать — двадцать пять шагов — не больше… Мушка встретилась с головой зверя, скользнула по шее и, нащупав лопатку, замерла.

Одновременно с выстрелом зверь круто взмыл на дыбки, повалился и, вдруг вскочив снова, тяжелым махом пошел в угор. Вслед уходящему волку прогремел второй выстрел, и Сашка выбежал из своего укрытия. Он еще раз увидел волка, когда тот короткими прыжками перемахнул просеку и скрылся в лесу.

Руки у Сашки дрожали. Ведь так уверенно выцелил, а зверь ушел… Сашка прошел до того места, где потерял волка из виду и, положив там березовую лягу, вернулся к волчатам. После такой неудачи да еще с одними дробовыми патронами оставаться в засаде не имело смысла.

Сашка был уверен, что тяжело ранил волчицу, а значит, покончил и с выводком. Может, и пожурит отец для порядка за самовольство, но разве победителей судят?!

Перейдя отвершек и забежав высоко в угор, волчица почувствовала себя вне опасности. Положив на траву волчонка, она долго смотрела в сторону логова, потом снова прихватила сына за загривок и размашистой рысью пошла на юг по Синявинскому увалу.