Джон Куллини - Леса моря. Жизнь и смерть на континентальном шельфе

К откладыванию икры самка готовится несколько дней. Она удаляется в какое-нибудь тихое место и, опираясь на конец брюшка и клешни, становится похожей на треногу. При этом нижняя поверхность брюшка оказывается довольно высоко надо дном. Оставаясь в таком положении, она старательно очищает нижнюю поверхность тела от налипших на нее частиц грунта. Эту операцию она совершает с помощью задних ходильных ножек, выполняющих работу кирки, гребня и щетки.

Только после того как все брюшко и небольшие раздвоенные отростки на нем — так называемые плавательные ножки-становятся безупречно чистыми, начинается откладывание икры. Самка ложится на спину и загибает кончик брюшка по направлению к голове. Тонкие нити оплодотворенных икринок попадают в образующееся при этом чашевидное пространство. Она осторожно сгребает икринки вместе; они соединяются и прикрепляются к панцирю и плавательным ножкам. Прикрепление осуществляется с помощью выделяемой вместе с потоком икры слизи, которая быстро затвердевает в морской воде. В зависимости от размера самка откладывает от 5000 до 100000 икринок за один раз. Когда она носит на себе икринки, или, как говорят, когда она «в икре», из-под ее брюшка виднеется нечто вроде плотных гроздьев маленьких темно-зеленых бусинок.

Каждая крохотная икринка — ее размеры не превышают величины семени помидора — представляет собой сложную «систему жизнеобеспечения», в которой заключен зародыш омара. Особые свойства оболочки икринки обеспечивают доступ кислорода к зародышу и удаление за счет диффузии углекислого газа и продуктов обмена. Каждая икринка содержит в себе запас пищи в виде желтка. В ранний период развития эмбрион занимает лишь незначительную часть объема яйца. Пока это незаметный, почти бесцветный пузырек, плавающий наверху заполненного пищей резервуара.

Растущий эмбрион поглощает все больше и больше зеленоватого желтка, и у него появляются ярко-красные пигментные клетки. На более поздней стадии эмбрионального развития у каждого крошечного протоомара образуется пара больших фасетированных глаз, подобных глазам насекомых. Наблюдателю, внимательно рассматривающему при помощи лупы и специальной лампы скопления эмбрионов, заточенных в своих маленьких прозрачных пузырьках, открывается удивительная палитра живых красок. На фоне темно-зеленых остатков желтка рассеянные поодиночке и объединенные в группы красные пигментные клетки и внезапно появляющиеся в фасетках эмбрионов вспышки призрачного света создают поразительную иллюзию соприкосновения с фантастическим ирреальным миром. Но вот через несколько месяцев крошечные эмбрионы, взращенные в питательном бульоне, готовы к выклеву. Они хорошо подготовлены к традиционным трудностям жизни в океане. Однако в последнее время появилось много новых и зловещих опасностей, к которым эмбрионы никак не приспособлены.

В 100 метрах от скалистого побережья у Нормане-Boy, на южной стороне мыса Кейп-Энн около Глостера, штат Массачусетс, параллельно берегу на глубине 20 метров лежат расположенные в одну линию огромные камни. Чем вызвано такое расположение камней, остается загадкой, ясно одно — что они ледникового происхождения и принесены сюда тысячи лет назад ледником из Канады. Теперь эти похожие на рифы камни в изобилии предоставляют пещерки и расщелины для морской жизни, в том числе и для омаров.

На дне, в узком проходе между двумя монументальными камнями, крупная самка омара, защищенная сзади крутым возвышением дна, всю летнюю ночь выпускала в свет свой выводок. Туго набитые прежде гроздья икры теперь опали и сплющились. Более половины их содержимого уже ушло, но полностью процесс выклева будет закончен не раньше чем через день или два. Время от времени сильными взмахами хвоста она подгоняет освобожденные личинки, которые кружатся маленькими облачками, подобно ласточкам, кувыркающимся на порывистом осеннем ветру. Длиной всего в человеческую ресницу, малыши омаров похожи на „большеголовых" куколок комара. Как только ограниченное и неподвижное эмбриональное существование личинок заканчивается, они плывут наверх, побуждаемые врожденным тяготением к свету, включая лунный и звездный, и инстинктивной антипатией к земному притяжению. Тем временем первые орды детенышей, выклюнувшихся ночью, достигают поверхности и на заре нового дня пускаются в дрейф. Становится все светлее и светлее, и перед личинками раскрывается новый динамичный мир.