Майн Рид - Юные охотники

Но не ассегаи были самой замечательной частью его вооружения. Еще более удивительный предмет был надет на его левую руку. Он был овальной формы, шести футов в длину и около трех в ширину; вогнутой стороной он был обращен к телу, выпуклой — наружу. Больше всего он напоминал небольшую лодку или челнок из шкур, натянутых на деревянную раму; и действительно, из этого материала он и был сделан. Это был щит, настоящий зулусский щит, но очень большой, больше тех, что употребляются в бою. Несмотря на свою величину, эти щиты совсем не тяжеловесны; напротив, они легки и упруги и притом настолько крепки, что стрела, ассегаи или пуля, ударившись об их выпуклую сторону, отскакивают, как от стального листа.

Два прочных ремня, прикрепленных к внутренней поверхности, дают воину возможность свободно двигать щитом; поставленный стоймя, нижним концом на землю, он может закрыть собой самого высокого мужчину. Так, щит Конго целиком закрывал его тело, хотя Конго был далеко не карлик.

Не говоря ни слова, Конго вышел из лагеря; на левую руку он надел свой громадный щит, в ней же зажал ассегаи — пять штук. В правую взял один — тот, что предназначался для первого удара; его он держал на весу, за середину древка.

Дела на равнине были в прежнем положении. Впрочем, за такое короткое время ничего и не могло измениться. С момента, когда кафр объявил свое намерение, и до того, как приступил к его исполнению, едва ли прошло пять минут. Львица продолжала метаться, оглашая окрестность страшным ревом. Гиены тоже оставались на прежнем месте. Только когда кафр подошел ближе, они с испуганным воем пустились наутек и быстро скрылись за кустами.

Совсем иначе повела себя львица. Она даже не заметила приближения охотника, не повернула головы и не взглянула в его сторону. Все ее внимание было поглощено лежавшей на земле грудой тел, с которой она не сводила глаз. Своим диким ревом львица, казалось, оплакивала участь грозного владыки, лежавшего мертвым у ее ног. Как бы там ни было, но она не увидела охотника, пока он не оказался в двадцати шагах от нее.

Здесь кафр остановился и поставил стоймя свой огромный щит. Правой рукой он раскачал ассегаи, метнул его — и вот уж ассегаи полетел, со свистом рассекая воздух.

Ассегаи вонзился в бок зверя и повис, дрожа, между его ребрами. Но это длилось только секунду. Рассвирепевшая львица извернулась, схватила древко в зубы и переломила его, как соломинку.

Острие ассегаи осталось у нее в боку, но она не старалась его вытащить. Теперь она увидела своего врага и, издав крик мести, бросилась на него. Одним громадным скачком она покрыла три четверти пространства, лежавшего между ними, со второго скачка она была бы уже на плечах кафра, но тот приготовился к встрече и, когда львица поднялась на дыбы, его уже не было видно! Он исчез, как по волшебству.

Если б юноши не следили за каждым его движением, они тоже не поняли бы, куда он делся. Но они успели заметить, что кафр скрылся под овальной выпуклой покрышкой, которую мгновенно положил на землю. Он лежал там, как черепаха под своим панцирем, изо всех сил ухватившись за ремни и крепко прижимая щит к земле.

Львица была изумлена гораздо больше, чем зрители. Прыгнув второй раз, она попала прямо на щит, и оглушительный грохот, произведенный ее падением, а также твердая и упругая поверхность, оказавшаяся под ее когтями, привели ее в полное замешательство: отскочив в сторону, она остановилась, с тревогой глядя на непонятный предмет.

Но это продолжалось только мгновение; разочарованно зарычав, львица повернулась и побежала прочь.

Это рычание было сигналом для Конго. Он чуть-чуть приподнял щит с края, прилегавшего к земле, — лишь настолько, чтоб можно было разглядеть спину удалявшегося зверя.

Потом Конго живо вскочил на ноги и, держа щит стоймя, приготовился бросить второй ассегаи.

Как молния, мелькнул ассегаи и так глубоко вонзился львице в плечо, что снаружи торчало только древко. С удвоенной яростью обернулась львица, снова ринулась на своего противника, но опять ударилась о твердую выпуклую поверхность щита. На этот раз она не отступила, а в угрожающей позе остановилась над странным предметом, ударяя его своей когтистой лапой и стараясь его перевернуть.

Для Конго это был опаснейший момент. Если б львица ухитрилась перевернуть щит, бедняге пришел бы конец! Но он знал, что ему грозит смерть, и, одной рукой ухватив ремни, а другой упираясь в край щита, так плотно надвинул его на себя, что щит, казалось, присосался к нему — крепче даже, чем моллюск присасывается к дну корабля.