Павел Мариковский: Неожиданные встречи

Убегая от опасности, джейран поднимает кверху небольшой хвост с хорошо заметным черным пятном на конце, как бы сигнализируя им во время быстрых скачков следующим сзади, чтобы не потерять друг друга в просторах пустыни. Поэтому джейрана еще называют каракуй-рюком, что в переводе на русский язык означает «чернохвостый». Бегает он легко и быстро, высоко подпрыгивая над землей и поднимая облачка пыли. От водопоя он удаляется на семьдесят — восемьдесят километров, совершая дальние перекочевки.

Джейран удивительно любопытен и подчас неосторожен. Увидев человека, повозку, машину, он отбегает на небольшое расстояние и останавливается как вкопанный, иногда от возбуждения притоптывая передними ножками по земле, и долго рассматривает заинтересовавший его предмет. От машины он, как правило, не убегает в сторону, а мчится сбоку, рядом, как бы соревнуясь с нею в скорости. Потом старается перебежать дорогу впереди машины и только тогда удаляется прочь. Эта удивительная и постоянная черта поведения объясняется просто. Испокон веков главным врагом джейрана были волки. В своей охоте хищники применяли излюбленный прием: несколько волков гнало стадо джейранов на соплеменников, затаившихся в засаде. Спасались те джейраны, у которых срабатывал инстинкт — уйти в сторону от направления погони, перебежав дорогу преследователю.

Джейран давно помещен в Красную книгу как бывшего Советского Союза, так и Казахстана. Его добыча карается большим штрафом. Но на громадных просторах республики трудно бороться с этим пороком человека. И грациозная газель пустыни по-прежнему редка. Вдобавок в 1996 году разрешили «ограниченный отстрел джейрана» ради потехи и добычи лировидных рогов иностранными охотниками. Ученые Института зоологии Академии наук, санкционировавшие это разрешение, совершили профессиональное предательство.

И еще одно наблюдение, имеющее косвенное отношение к джейрану.

Наша небольшая группа туристов на двух вездеходах ГАЗ-66 после недельного путешествия по Семиречью добралась до реки Или и расположилась возле Поющего бархана. Место это было мной облюбовано давно, но ему не везло: маленький заповедничек все время плохо охранялся, его не оставляли в покое браконьеры, и мне не раз приходилось по этому поводу выступать в печати.

После того как все побывали на этом удивительном месте, я предложил остановиться на ночлег подальше от реки, чтобы избежать нападения комаров. Сюда каждый вечер в сумерках из обширной пустыни шли на водопой джейраны, их следами были истоптаны песок и гравий широкого распадка, идущего к реке. Лежки джейранов на этом распадке встречались часто. Здесь же браконьеры всегда устраивали из камней удобную засидку, и я, посещая это любимое мною место, всегда их разорял, разбрасывая в стороны камни и разражаясь по этому поводу газетными статьями. Но проклятая засидка, стоившая жизни не одному животному, неизменно появлялась на все том же самом месте. Сейчас, к моей радости, ее не оказалось.

В том месте, куда ходят на водопой дикие животные, обязательно должны быть комары, тем более в этом крошечном заповедничке, в который не разрешалось гонять домашних животных. Да и мешать водопою джейранов нехорошо.

Но мое предложение было встречено едва ли не с гневом, дружно отвергнуто, и никакие мои доводы не помогли. Всем хотелось провести конец дня и переночевать у самой реки и, конечно, прежде всего вдоволь накупаться, тем более что большинство участников поездки считало купание едва ли не единственным и обязательным удовольствием при посещении природы. А комары! Да где они, возражали мне язвительно, когда ни одного из них еще никто не видал у Поющего бархана.

Больше всех возмутился моим предложением один журналист. Как же так, наши две последние стоянки были вдали от воды, и все так сильно пропылились! А джейраны, если они здесь и водятся (что-то ни один нам не попадался на пути), попьют воду в другом месте, ничего с ними не случится.

Река тихо катила свои воды. Солнце сияло, и ни один комар не удостоил нас своим вниманием. Будто их совсем и нет в этом месте. Надо мною стали подтрунивать. Но я знал: комары днем, в жару и сухость, где-нибудь, притаившись, сидят в своих укрытиях. Правда, когда их слишком много, а добычи мало и голод докучает слишком, кое-кто отчаивается на дневной разбой, чтобы не погибнуть от истощения. Солнце склонилось к горизонту и вскоре спряталось за гору Малый Калкан. По пустыне протянулись длинные синие тени. Все основательно проголодались, и ужин поспел кстати. С мисками в руках участники поездки потянулись к расстеленному на земле тенту. Из-за купания с ужином запоздали, уже наступили сумерки. И тогда неожиданно, будто по команде весь воздух зазвенел от полчища комаров, и дружная, жадная до крови их компания набросилась на наших горе-туристов. Сколько тогда раздалось негодующих фраз! Многие с мисками, наполненными едой, размахивая руками и отбиваясь от комаров, бросились врассыпную подальше от нашего лагеря. Но бегство от кровососов не помогло, комары были везде и всюду, и не было способов спастись от них.