Если эта мрачная картина станет реальностью – а я боюсь, что так может случиться, – то орды туристов начнут доводить до бешенства гидов, которые в результате перестанут относиться к своему делу с прежней ответственностью. Печально, но, с точки зрения гида, клиент всегда прав, пока он платит. И гиды начнут отступать от принципов своей работы, думая лишь о том, чтобы получить вознаграждение, небрежно брошенное клиентом в конце сафари. Благополучие животных перестанет быть главным в работе проводника. Природа окажется купленной за пачку банкнот, протянутых праздным туристом.
И тогда нашествие схлынет так же быстро, как началось. Гостиницы и кемпинги не смогут больше окупать свое существование. Начнется сокращение штатов, и снижение уровня обслуживания с последующей за этим социальной нестабильностью сделают туры непривлекательными для путешественников. Невежественные туристы во всем мире решат, что эти поездки – пустая трата времени, что они уже «посмотрели» Африку, – ажиотаж спадет. Теперь их толпы заполонят Азию, Австралию и Южную Америку, оставляя позади себя хаос и опустошение. Над измученной землей вновь воцарится тишина, туристские лагеря опустеют, бизнесу придет конец, безработица станет расти. Шум и гам в парках уляжется. И я уже вижу львят, резвящихся среди старых полиэтиленовых пакетов, гонимых ветром по опустевшим равнинам. Люди в машинах покинули эти места, но вместе с ними ушли и доллары.
Снова начнется разгул браконьерства. Обыватель немедленно воспользуется ситуацией, и слоновая кость станет распространяться из заповедников и экспортироваться на Восток. Беспомощное правительство не в силах будет предпринять какие-либо меры, ибо нищета не позволит идти навстречу очередным «причудам белых». Население, выросшее за предыдущие годы процветания, потребует из-за наступившего экономического кризиса больше земли, чтобы прокормить себя и скот. И в самом деле, ранее, когда экономика была сильна, достать продукты не составляло труда, ибо немало их импортировалось из-за границы; но теперь настало время использовать внутренние ресурсы, и дельцы обратят жадные взгляды на островки дикой природы, которые еще не приносят доходов. Когда начнется голод, внешний мир предоставит помощь в виде зерна, которое решат посеять на пустующих, еще не освоенных землях. С уменьшением площади девственных пространств фермеры начнут самовольно расширять свои владения, а бизнесмены и чиновники кинутся делить между собой новоиспеченный пирог прибылей. А природа тем временем будет безропотно гибнуть, как раненый бездомный лев на раскаленном песке пустыни.
У нас мало, возможно, слишком мало времени, чтобы разрешить далеко зашедший конфликт между человечеством и еще сохранившимися островками девственной природы. Политиканство, алчность и коррупция словно объединились, чтобы привести к дальнейшему упадку умирающую природу континента. Когда времени в обрез, уже не место для сентиментальных размышлений и для скрупулезных подсчетов тех выгод, что может дать нам здоровая окружающая среда. Стрелки часов движутся слишком быстро, отсчитывая последние часы умирания африканской природы.
Чтобы читателю стало понятно, ради чего я затеял путешествие в замечательные уголки дикой Африки в поисках львов, я должен сказать несколько слов о себе и своем прошлом.
Я дитя Африки, потомок завербовавшихся на работу англичан, которые в начале шестидесятых привезли меня и моего младшего брата в Нигерию, на западные берега Африки. Я вырос в Африке, играя с африканскими детьми. Я плавал в прозрачных водоемах и видел бескрайние девственные земли, которые – увы! – быстро сокращались по воле человека.
Я вырос в Африке, и я – дитя Африки. Мной овладела непреодолимая, всепоглощающая любовь к этой земле и к ее необыкновенной природе. Я уже не мог не думать о местах, где я провел детство, как об истинном своем доме. В те годы родителям и в голову не могло прийти, что один из их сыновей станет настолько предан новой родине, что будет мечтать прожить здесь до конца своих дней. Можно ли сравнивать ощущения человека, выросшего в Африке, и другого, приехавшего сюда жить, уже будучи взрослым? Едва ли. Вероятно, во многих семьях завербованных их выросшие дети приводят в изумление своих отцов и матерей, заявляя им, что не собираются возвращаться «домой» и навсегда остаются в Африке. Для меня это было самоочевидно, и я был бы счастлив никогда не покидать гостеприимный континент.
Читать дальше