— Бедный мальчик! — нежно прошептала донья Розарита. — Такой молодой — и проводит жизнь среди нескончаемых опасностей! Бедный отец, которому приходится трепетать за своего любимого сына!
— Именно любимого сына, как вы совершенно верно выразились, сударыня! В течение всех шести месяцев я, можно сказать, каждую минуту видел доказательства бесконечной нежности, какую проявлял к молодому человеку старый охотник, обыкновенно столь грозный для других. Молодой охотник лежал спокойно, и только его уста шептали имя, женское имя, то самое, которое я невзначай, также во время сна, услышал от него.
Черные глаза Розариты посмотрели на рассказчика, по-видимому, вопросительно, но слова замирали на ее полуоткрытых устах, и она не решалась сказать то, о чем шептало ей сердце.
— Но я, кажется, злоупотребляю вашим временем! — продолжал Гайферос, казалось, не замечавший волнения молодой девушки. — Впрочем, я подхожу к концу моего рассказа!
— Молодой человек пробудился в то мгновение, как начало рассветать. «Послушайте, — сказал мне гигант-охотник, — сходите вниз и сосчитайте, сколько трупов оставили нам эти собаки». Оказалось, — продолжал гамбузино, — что трофеями грозных охотников были одиннадцать мертвых апачей, распростертых на земле, и две захваченные лошади.
— Честь им и слава, отважным незнакомцам! — искренне восторгался дон Августин, между тем как дочь его с разгоревшимся румянцем, с блестящими глазами хлопала в ладоши:
— Боже мой! Такой молодой и такой храбрый!
Розарита относила свои похвалы к молодому незнакомцу, имя которого она, быть может, уже угадывала с присущей женщинам проницательностью.
— Но вы узнали, наконец, как их зовут? — робко спросила молодая девушка.
— Старший носит прозвище Красный Карабин, второй носит имя Хосе, что касается молодого человека…
Гайферос, казалось, старался припомнить имя молодого охотника, не замечая как будто тревоги, которую выдавали в молодой девушке ее тяжело поднимавшаяся грудь, бледность и блеск глаз.
По сходству судьбы Тибурсио с судьбой этого молодого человека она уже не сомневалась более в тождестве этих двух лиц и собиралась теперь с силами, чтобы не вскрикнуть от радости и счастья, услышав его имя.
— Что касается молодого человека, — продолжал гамбузино, — то его зовут Фабиан!
Услышав ничего не говорившее ей имя, обманувшаяся в своих ожиданиях Розарита тоскливо прижала руку к сердцу и едва смогла прошептать побледневшими губами:
— Фабиан!
Рассказ гамбузино был прервал слугой, пришедшим доложить гасиендеро, что капеллан просит его на минуту к себе по неотложному делу.
Дон Августин оставил зал, обещая скоро вернуться. Гайферос и молодая девушка остались наедине.
С радостью, которую едва мог скрывать, смотрел гамбузино на растерянную и трепещущую девушку.
Какое-то тайное чувство говорило ей, что Гайферос сообщил еще не все.
И в самом деле, гамбузино, обратившись к ней, тихо произнес:
— Фабиан носил другое имя, сеньорита. Хотите, я назову его, пока мы одни?
Розарита побледнела.
— Другое имя? Назовите его, сеньор! — взмолилась она дрожащим голосом.
— Он в здешних местах известен как Тибурсио Арельяно!
Радостный возглас вырвался из груди Розариты.
Поднявшись, она подошла к счастливому вестнику и благодарно сжала его руку.
— Благодарю, благодарю вас, сеньор! Сердце мне уже давно подсказало его имя!
Нетвердыми шагами перешла она зал и опустилась на колени перед изображением Мадонны.
— Тибурсио Арельяно, — продолжал гамбузино, — с нынешнего дня опять становится Фабианом. Это последний отпрыск графов де Медиана, благородной и могущественной фамилии Испании!
Молодая девушка молилась и, казалось, не слышала слов гамбузино.
— Огромное богатство, славное имя, титулы, почести — вот что положит он к ногам своей избранницы!
Донья Розарита продолжала горячо молиться, не оборачивая головы.
— Однако в сердце дона Фабиана де Медиана по-прежнему живет та, что пленила сердце Тибурсио Арельяно!
Розарита прервала молитву.
На этот раз девушка и не подумала возобновить свою молитву. Она оплакивала Тибурсио, бедного и неизвестного Тибурсио, а не Фабиана, графа де Медиана. Только это имя звучало в ее душе. Почести, богатства, титулы — что они для нее? Тибурсио жив и по-прежнему любит ее: разве этого не довольно?
— Если вам угодно будет прийти сегодня вечером к пролому в стене гасиенды, где он некогда расставался с вами с отчаянием в сердце, то вы найдете его там. Вы помните место, о котором я говорю?
Читать дальше