Джеймс Шульц - Ошибка Одинокого Бизона (Повести, рассказ)

Я пошел домой. В нашем маленьком вигваме было темно; моя сестра и старая Сюйяки спали. Я раздул огонь в очаге и разбудил их. Я не мог дождаться утра; мне хотелось тотчас же сказать им, какое я принял решение.

— Что с тобой, брат? — спросила Питаки. — Или ты опять идешь на войну?

— Нет, больше никогда не пойду я на войну.

— Но что случилось? Зачем ты нас разбудил? Уж не болен ли ты? — испугалась Сюйяки.

— Нет, я здоров, я счастлив. Разбудил я вас, чтобы сказать о своем решении: я буду зазывателем бизонов, дарующим изобилие.

— О брат мой, ты говоришь бессмысленные слова! — упрекнула меня Питаки. — Ты не сможешь стать зазывателем бизонов.

— Нет, сможет! И будет! — воскликнула старая Сюйяки. — Мы ему поможем. Боги, дайте мне дожить до того дня, когда мой сын заманит в ловушку стадо!

Мы разговаривали до рассвета, и было решено, что я начну поститься и постараюсь увидеть сновидение, как только Маленькая Выдра заманит стадо к утесам и снабдит мясом всех нас — весь наш лагерь.

Через несколько дней вернулись посланные на разведку воины и донесли, что на плоскогорье пасутся большие стада и в любое время могут приблизиться к ловушке. Вечером этого дня Маленькая Выдра начал четырехдневный пост, а все знахари нашего лагеря достали священные трубки, курили их в честь богов и умоляли их дать ему то, что он просит.

Никто не осмеливался приблизиться к вигваму зазывателя, опасаясь ему помешать. Из четырех его жен три перебрались в наш лагерь, а четвертая, старшая жена осталась в вигваме и вместе с Маленькой Выдрой пела священные песни. Два раза в день, утром и вечером, видели мы, как она спускалась к реке и пила, потому что пить воду в вигваме не разрешалось. Шла она тихими шагами, низко опустив голову, ни с кем не разговаривала, и с ней никто не разговаривал. Ее лицо и руки были выкрашены в черный цвет.

По вечерам я шел один или с сестрой к вигваму зазывателя, садился неподалеку и слушал пение. Странные это были песни, очень тихие, заунывные. Больше всего нравилась мне Песня древнего бизона. Я слушал ее, затаив дыхание.

— Брат, — шептала мне Питаки, — у меня замирает сердце.

— Потому что это священная песня, — отвечал я. — У меня тоже сжимается сердце; я вижу древних бизонов и вспоминаю те далекие времена, когда люди и животные могли разговаривать и понимать друг друга. Слушай внимательно: когда-нибудь мы с тобой будем петь эту песню.

Когда окончился четырехдневный пост Маленькой Выдры, Одинокий Ходок устроил пиршество в честь зазывателя. Все наше племя готово было явиться по первому зову Дарующего Изобилие. По окончании пиршества я подошел к Маленькой Выдре и попросил разрешения быть подле него, когда он поднимется на плоскогорье, у подножия которого находилась ловушка. Он обещал взять меня с собой.

На рассвете мы вдвоем поднялись на плоскогорье и встретили здесь четырех караульных. Мы остановились на вершине утеса, откуда тянулись две каменные гряды — одна на северо-запад, другая на северо-восток, — пересекающие плоскогорье. У края пропасти расстояние между грядами было не больше тридцати-сорока шагов; дальше оно увеличивалось и наконец достигало десяти сотен шагов. Плоскогорье заканчивалось широкой ложбиной, куда приходили на водопой стада. С другой стороны оно круто срывалось в пропасть, и внизу была устроена ловушка — корраль из бревен, хвороста и камней. Изгородь была такой высоты, что самый крупный бизон не мог через нее перескочить.

Стоя на плоскогорье, мы смотрели вниз, на равнину, тянувшуюся за ложбиной. Вдали виднелись три стада — одно к северу от ложбины, другое к западу, третье к востоку. Маленькая Выдра смочил слюной палец и поднял руку, чтобы узнать, откуда дует ветер.

— Ветер дует на восток, — сказал он. — Я не могу зазывать бизонов, которые пасутся на востоке: они почуют мой запах. Стадо, пасущееся на западе, очень невелико, не стоит его зазывать. Остается третье стадо. Оно пасется слишком далеко от нас, но, должно быть, придет скоро на водопой. Тогда я попробую его заманить. Пусть один из караульных пойдет к Одинокому Ходоку и скажет, что загонщики должны спрятаться за каменными грядами.

Я смотрел вниз, в ущелье, и вскоре увидел, что из вигвамов выбегают мужчины, женщины, дети-все, кто мог играть роль загонщиков. Поднявшись по крутой тропинке на утес, они направились к нам и вслух высказывали свои пожелания и взывали к богам о помощи. Когда они проходили мимо нас, караульные кричали: