Джеймс Шульц - Ошибка Одинокого Бизона (Повести, рассказ)

Одинокий Утес, Келемана и я сидели на крыше перед нашим домом, когда члены совета начали собираться на площади. Я смотрел, как они поднимаются по ступеням кивы, и вдруг с изумлением воскликнул:

— Смотрите: женщина! Что она там делает?

— Тише! Это Поаниу, — ответила Келемана.

— Но разве женщина может быть членом Патуабу?

— Поаниу пользуется такой же властью, как главный шаман или даже сам летний кацик. Она — хранительница священной змеи.

— Священной змеи? А что это за змея? Где она находится? Почему я до сих пор о ней не слышал?

— Тише, не кричи, — перебила Келемана, зажимая мне рот рукой. Мы никогда не говорим о Поаниу и о змее, за которой она ухаживает. Только члены Патуабу знают, где держит она эту змею.

— Но почему?

— Не задавай мне вопросов! — прикрикнула на меня Келемана. — Я не могу тебе ответить. И отец не даст ответа. Даже старшины кланов знают не больше, чем мы. Вот уже много лет, как у Патуабу находится эта змея, о которой заботится Поаниу. Змея им нужна для каких-то церемоний и обрядов.

— Смотри, Поаниу тащит тяжелый мешок, а в мешке, наверно, сидит змея, — предположил Одинокий Утес.

Келемана сердито повернулась к нему, дернула за ухо, потом ласково обняла и приказала молчать.

Члены Патуабу собрались на крыше кивы. Летний кацик спустился в подземелье, чтобы развести священный огонь, и вскоре из отверстия вырвались тонкие завитки дыма. Тогда один за другим члены Патуабу спустились вниз, и до нас донеслось заглушенное пение. Эти древние песни тэва всегда производили на меня странное впечатление. Меня охватила дрожь, захотелось узнать, что делается там, в киве, захотелось стать одним из тех, кто имеет право участвовать в совещании. Я наклонился к Келемане.

— Мать, — сказал я, — мать, я хочу быть одним из Патуабу.

Впервые я назвал ее матерью.

— Мой сын! Дорогой сын! — воскликнула она. — Наконец-то! Наконец-то ты назвал меня матерью! Как я счастлива! О, я помогу тебе стать одним из них! Я — твоя мать. Да, я — мать двух добрых сыновей.

Спускались сумерки. Вскоре пришла к нам из кивы Поаниу и спросила, где Начитима. Он был в соседнем доме, и мы видели, как Поаниу увела его в киву. Снова раздалось пение и бой священного барабана. Потом все стихло. Мы молчали, не смея высказать наши мысли и надежды.

Стало холодно; мы вошли в дом, и Келемана развела огонь в очаге. Потом достала мешочек со священной мукой и бросила по щепотке во все четыре угла комнаты — на север, юг, восток и запад. И Одинокий Утес и я, мы оба знали, о чем думает она, совершая этот обряд. Настала ночь, но мы не ложились спать. Наконец послышалось шарканье мокасин, и на пороге показался Начитима. Шел он медленно, словно человек, блуждающий во сне. Его глаза были расширены, лицо нахмурено и серьезно.

— Тебя выбрали на место умершего? Теперь ты — Самайо Оджки? дрожащим голосом спросила Келемана.

— Да. Как я был удивлен! Я не смел надеяться, что меня выберут на место умершего вождя охоты. Тяжелое бремя возложили на мои плечи.

— Ты можешь нести это бремя. С твоей помощью охотники добудут нам дичи, — стала его успокаивать Келемана.

— И мне ты поможешь: я хочу стать членом Патуабу, — сказал я.

— Ты знаешь, что для тебя и для Одинокого Утеса я сделаю все, ответил он.

— Ха! Как рассердится Тэтиа, когда узнает, что теперь ты — Самайо Оджки! — воскликнула Келемана.

— Да. Но меня он винить не может: не я себя назначил.

— Теперь и он, и Огота, и все члены клана Огня будут ненавидеть нас еще сильнее, — сказал я.

И я не ошибся. Тэтиа, дядя Оготы, и Начитима были главными помощниками старого вождя охоты. Они делали для него молитвенные палочки, исполняли его приказания, и Тэтиа не раз говорил, что надеется в будущем занять место старика. На следующее утро женщины зимнего народа сказали Келемане, что Тэтиа вне себя от гнева. Человек, приютивший и выкормивший двух щенков навахов, не имеет права быть Самайо Оджки и членом Патуабу, говорил он всем и каждому.

Спустя два дня Чоромана передала Келемане слова Оготы: он убеждал Чороману не иметь с нами дела и говорил, что дружба с мальчиками-навахами не доведет ее до добра.

Вскоре, после того как Начитима стал Самайо Оджки, начались сильные дожди. Теперь засеянные поля не нуждались в орошении, и мужчины нашего пуэбло решили пойти на охоту под предводительством Начитимы. Я очень обрадовался, когда он мне сказал, что я буду его помощником и пойду вместе с ним. У меня был хороший лук и оперенные стрелы с зубчатыми стальными наконечниками, но до сих пор мне приходилось убивать только кроликов, и я давно уже мечтал о настоящей охоте.