Карл Май - На Диком Западе

— Месяцев восемь.

— Не может быть! Во всяком случае, если вы приехали сюда собирать растения, животных или бабочек для коллекции, то я вам советую поскорей убираться отсюда. Местность эта очень опасна.

— Да, это мне хорошо известно. Здесь поблизости, например, расположились лагерем около сорока шошонов.

— Черт возьми! Не может быть! И вы говорите об этом так спокойно?

— Как же мне еще говорить! Неужели вы думаете, что я испугаюсь шайки шошонов?

— Вы не знаете, где вы находитесь?

— О нет! Я знаю очень хорошо, что неподалеку расположено Кровавое озеро, что шошоны будут очень рады, если им удастся схватить кого-нибудь из нас.

— Право, теперь я не знаю, что мне думать о вас…

— Пойдемте, — просто отвечал незнакомец, приглашая Джемми и Фрэнка следовать за собой.

Через несколько минут ходьбы они увидели под тенью громадного дуба великолепного, оседланного по-индейски коня. Подле него, на земле, валялся тяжелый двуствольный карабин, с каким обыкновенно охотятся на медведей.

Когда Джемми увидел этот карабин, он быстро подошел к нему, поднял его и внимательно осмотрел со всех сторон.

— А, теперь я понимаю! — воскликнул он. — Этот карабин да еще серебряное ружье предводителя апачей Виннету известны на всем Западе. Как мог я забыть, что при первом знакомстве Разящую Руку принимают обыкновенно за новичка…

— Как, Разящая Рука! — воскликнул Фрэнк, отступая на несколько шагов назад. — Ну, я представлял его себе совершенно иначе. Судя по рассказам о его подвигах…

— Довольно! — прервал его с неудовольствием Разящая Рука. — Я лучше объясню вам происхождение следов, которые ввели вас в заблуждение. Сначала я надел лошади на ноги вот эти башмаки, сплетенные из осоки, таким образом получились следы, которые вы приняли за отпечатки слоновьих ног; далее, вы видите, у пояса моего висят две пары подков на винтах, которые я прикручиваю к плетенкам, но задом наперед, — если я их надену моей лошади, получаются следы в обратном направлении. Все эти предосторожности я принял сегодня против индейцев, о присутствии которых мне сообщил мой друг Виннету…

— Виннету? — прервал его Джемми. — Так предводитель апачей здесь? Где он? Я должен его видеть.

— Где он теперь, я не знаю. Но он оставил мне знак, что он придет сюда. По всей вероятности, он наблюдает за шошонами. Я должен вас предупредить, господа, что для вас лучше — поскорей уехать отсюда и присоединиться к своим.

— А вы останетесь здесь?

— Да, пока не подъедет Виннету. А потом я с ним догоню вас, чтобы вместе отправиться к Желтой реке, так как я отчасти являюсь причиной того, что Бауман попал в плен.

— Неужели?! — воскликнул Джемми. — В таком случае я готов поклясться, что мы освободим наших пленников. Поэтому…

Он остановился, потому что Фрэнк испустил внезапно крик ужаса. Он показывал рукой по направлению к степи, где скакал отряд индейцев.

— Скорей на лошадей и вперед! — закричал Разящая Рука.

Через минуту Джемми и Фрэнк уже скакали в том направлении, откуда приехали, а Разящая Рука быстро взобрался на ближайший холм, поросший лесом, и притаился за деревьями. Лошадь его, которой он сказал только одно слово на языке апачей, сама последовала за ним и послушно легла у его ног. Едва только Разящая Рука успел это сделать, как шошоны подъехали к тому месту, где происходил вышеописанный разговор. Они, конечно, сейчас же заметили следы Джемми и Фрэнка и пустились за ними в погоню.

«Ну, я думаю, что Джемми не так-то легко даст себя догнать», — подумал охотник, решившись на этом месте дождаться результата погони.

Внезапно лошадь его издала легкое храпение, посмотрела своими большими, умными глазами на хозяина и затем повернула голову в сторону. Разящая Рука взял в руки свой карабин и направил его отверстие в ту сторону откуда конь его почувствовал приближение неприятеля. Через несколько минут заскрипели сучья под ногами приближавшегося человека, и Разящая Рука увидел перед собой своего лучшего друга.

Последний был почти так же одет, как и Разящая Рука, только голова его была ничем не прикрыта, а на ногах вместо сапог были мокасины. В руках он держал двустволку, деревянные части которой были густо обиты серебряными гвоздями, — ту самую знаменитую серебряную двустволку Виннету, предводителя апачей. Имя его произносилось с одинаковым уважением как в блокгаузах белых, так и в вигвамах краснокожих. Всюду можно было слышать рассказы о его справедливости, уме, храбрости, верности и добром сердце.