Отто Гофман: На Дальнем Западе

— Негодяй! — сказал граф. — Не пятнай своей ложью память несчастного. Хосе Гонзага передал мне, когда умирал в моем доме; он не хотел, чтобы этот план достался тебе.

— Ложь! Жалкая ложь! — закричал янки, опуская руку в глубокий карман своего сюртука. — Но Джонатан Смит не такой человек, чтобы позволить обобрать себя какому-нибудь авантюристу. Умри, негодяй!

Янки сделал шаг вперед и выхватил из кармана тяжелый нож, но в ту же минуту выронил его и с криком тряхнул рукой. Маленькая черная полоска, не толще ивового прута, обвилась вокруг нее.

— Боже мой! — culebrilla!

Крестоносец, у которого вырвалось это восклицание, прикладом ружья стряхнул змею на землю и растоптал ее каблуком.

Но все, не исключая команча, с ужасом глядели на укушенного.

— Положи свою руку на камень, — сказал траппер. — Дай сюда томагавк, Орел, я отрублю ему руку.

— Вы с ума сошли! — закричал напуганный американец. — Я должен потерять руку из-за ничтожного укуса змеи. Несколько листьев вашей целебной травы достаточно для того, чтобы вылечить ее к завтрашнему утру.

— Человек, — сказал Крестоносец со страшной серьезностью, — понимаете ли вы, что случилось? Вас укусила редко встречающаяся, но тем более страшная черная culebrilla, и через десять минут вы умрете. Это суд Божий!

— Умру! — Несчастный бросился на колени и протянул товарищам руку, которая уже почернела и вспухла. — Отрубите мне руку! Железная Рука, Орел, помогите!

— Слишком поздно! — сказал охотник. — Подумайте о спасении вашей души и просите у Бога прощения вашим грехам.

Янки бросился к ногам графа:

— Пощадите! Я признаюсь, что лгал! Что вы заботились о Хосе в его последние минуты, — вам следует половина всего золота, только не дайте мне умереть!

Глаза его выступили из орбит, голос становился все слабее и наконец совершенно умолк. Джонатан Смит умер.

Крестоносец перекрестился, и наступило продолжительное молчание, которое никто не решался прервать.

Наконец Железная Рука и квахади подошли к графу и протянули ему руки.

— Простите, сеньор, — сказал траппер, — что мы относились к вам несправедливо, и будьте уверены, что мы признаем вас наследником нашего Друга.

Так как было слишком темно, чтобы закопать труп, то Железная Рука и индеец отнесли его пока в развалины; затем все уселись вокруг огня и с равнодушием людей, привыкших ежедневно видеть смерть, принялись за прерванный ужин. При этом граф и Крестоносец сообщили о бегстве Суванэ, о предательском замысле Черного Змея, и граф со свойственной его нации любезностью предложил заменить янки при поединке, если он состоится, несмотря на изменившиеся обстоятельства.

— Как ты думаешь, Орел? — гордо спросил траппер у своего молодого друга.

— Слово вождя неизменно, — отвечал команч. — Большой Орел будет ожидать Серого Медведя на этом месте.

— Я так и думал, — заметил Железная Рука, — и не отстану от тебя. Пусть мошенники подавятся своей изменой! Но вы сказали смелое слово, граф, и мы с благодарностью принимаем ваше предложение. Не правда ли, Орел?

— Двое вождей будут сражаться друг подле друга, — отвечал команч, — и сделают все, что от них зависит.

— Вы затеяли глупость все трое, — сказал Крестоносец. — Я уж не говорю о неравном бое, но, кроме отряда Черного Змея, вы со всех сторон окружены врагами. Я нашел на дороге несомненные доказательства того, что другая толпа индейцев бродит поблизости. Вот в доказательство стрела.

Едва команч взглянул на находку, из уст его вырвалось восклицание «хуг!».

— Это стрела команча, — сказал он.

Траппер вскочил на ноги при этом неожиданном известии и закричал:

— Ура! Мы соединимся с ними. Воины твоего племени не бросят в беде квахади. Очевидно, они отправляются в Сиерру охотиться на медведей и дошли досюда. Если бы мы могли послать кого-нибудь в их лагерь, то они, конечно, вовремя поспели бы сюда.

— Пошлите меяя, — предложил Крестоносец, — пусть команч даст мне какой-нибудь знак, чтобы мне поверили его соплеменники, и если лагерь их находится не дальше трех миль отсюда, то я приведу их еще до восхода солнца.

После непродолжительного совещания было решено, что Крестоносец отдохнет два часа и затем отправится в путь. Квахади снял с своей шеи тотем и вручил его Крестоносцу вместо удостоверительной грамоты.

После этого все, за исключением Железной Руки, который остался на страже, улеглись спать. Через два часа Железная Рука разбудил Крестоносца и проводил его в горы.