Джеймс Купер - Последний из могикан, или Повествование о 1757 годе

— Какое счастье, что вы сумели столковаться с этим мошенником! — прошептал разведчик, миновав пруд. — Он может благодарить бога за то, что любезно обошелся с вами. В противном случае среди костей его соотечественников нашлось бы местечко и для его скелета…

Соколиный Глаз не мог продолжать: его прервал протяжный и глухой стон, донесшийся от маленького пруда; казалось, будто души убитых действительно все еще бродили около своей водяной могилы.

— Не правда ли, это был солдат из плоти? — продолжал разведчик. — Ни один дух не был бы в состоянии так ловко управляться с ружьем.

— Да, это был живой человек, только остался ли бедняк в живых, — неизвестно, и в этом можно сомневаться, — ответил Хейворд, оглядываясь кругом и видя, что рядом нет Чингачгука.

Раздался второй стон, слабее первого, потом послышался глухой всплеск воды, и снова воцарилась мертвая тишина.

Маленький отряд стоял в нерешительности, не зная, что делать. В это время из чащи ветвей выскользнула фигура индейца. Вождь могикан подходил к своим спутникам. Одной рукой он привязывал к своему поясу скальп несчастного француза, а другой поправлял скальпировальный нож и томагавк, которые были обагрены кровью молодого солдата. Он спокойно занял свое прежнее место с видом человека, который выполнил похвальную обязанность. Разведчик опустил приклад ружья на землю, положил руки на его дуло и остановился в глубоком раздумье. Наконец, печально покачав головой, он пробормотал:

— А все-таки жаль, что это случилось с веселым молодым человеком из старой страны, а не с каким-нибудь мингом!

— Довольно! — сказал Хейворд; он боялся, как бы ничего не подозревавшие сестры не поняли причины остановки маленького отряда. — Дело сделано, и хотя было бы лучше, если бы не произошло ничего подобного, но сделанного не переменишь. Однако мы, очевидно, находимся на линии вражеских часовых.

— Да, — произнес, очнувшись от раздумья, Соколиный Глаз, — действительно, не стоит больше думать о случившемся. Да-да, как видно, кругом форта собралось много французов, и нам предстоит нелегкая задача.

— К тому же у нас немного времени, — прибавил Хейворд, подняв глаза на туманные облака, которые скрывали заходившую луну.

— Да, немного, — повторил разведчик. — Но мы можем проскользнуть в форт двумя способами.

— Скажите скорее как — ведь время не ждет.

— Первый способ следующий: девушки должны сойти с лошадей и отпустить животных на волю. Мы пошлем вперед могикан, и тогда нам, может быть, удастся пробиться через линию неприятельских часовых и войти в форт по телам убитых французов…

— Нет-нет! — прервал его Хейворд. — Солдат еще мог бы прорваться таким образом, но с нашими спутницами об этом нельзя и думать.

— Действительно, это был бы слишком кровавый и тернистый путь для их ног, — согласился разведчик, — однако из уважения к собственному мужеству я считал себя обязанным упомянуть о нем. Значит, нам придется повернуть и миновать линию французских укреплений, потом сделать крутой поворот к западу и войти в горы. Там я скрою вас так, что проклятые наемники Монкальма в течение многих месяцев не отыщут наших следов.

— Пусть так и будет, и чем скорее, тем лучше.

Дальнейших рассуждений не потребовалось. Соколиный Глаз сказал только: «Идите за мною» — и двинулся обратно по тому пути, который привел путников к такому опасному положению.

Они были осторожны, их ноги ступали бесшумно: ведь каждую минуту они могли встретить патруль или пикет французов, залегший в засаде.

Снова миновав пруд, Хейворд и разведчик искоса посмотрели на его страшные, унылые воды. Напрасно их взгляд отыскивал тело того, кто недавно расхаживал по молчаливым берегам; только слабая рябь доказала им, что вода еще не совсем улеглась после кровавого дела.

Соколиный Глаз изменил направление и пошел к горам, составлявшим западную границу узкой низменности; теперь он быстрыми шагами вел своих спутников, стараясь держаться в тени высоких зубчатых вершин. Путь сделался труднее: приходилось идти по неровной почве, покрытой камнями, пересеченной рвами, и маленький отряд стал двигаться медленнее. С обеих сторон высились обнаженные черные горы, внушая путникам сознание безопасности. Наконец отряд начал медленно подниматься по крутой дорожке, извивавшейся между камнями и редкими деревьями.

По мере того как путники поднимались в гору, густой туман, обыкновенно предшествующий появлению дневного света, начал рассеиваться. Выйдя из-под ветвей чахлых деревьев, цеплявшихся за обнаженные склоны гор, и ступив на плоскую мшистую скалу, путники увидели, что заря занималась над вершинами зеленых сосен, покрывавших гору на противоположном берегу Хорикэна.