Карл Май - Сын охотника на медведей

— Что бы я делал? Не подумайте ничего дурного, но вопрос этот весьма странный и дурацкий. Я вышвырнул бы их всех к дьяволу! Заставил бы считаться с моим правом неприкосновенности жилища.

— Вы полагаете, это так легко? Такие люди никаких прав и принципов не признают, им послать пулю в человека — что плюнуть.

— Я тоже не робкого десятка! Познакомившись со мной поближе, вы поймете, что мне не только одну, а три или четыре фермы можно доверить со спокойной душой. Уж я знал бы, как их защитить! Я разумею во всех видах военной стратегии и превосходно разбираюсь в различных приемах боевой тактики, Я даже изучил мышино-лягушачыо войну и, стало быть, знаю, как начинать сражение и как побеждать! При вступлении в бой надо действовать как Мольтке, в атаке — как Цитен, а в преследовании — как истинная ласка! 106А посему мне не страшен никакой противник, если только он не наносит удара в спину, а я заранее не предупрежден об этом.

— Об этом-то как раз никто и не сообщает!

— К сожалению, это правда — медведь действительно пришел без уведомления, из-за чего и имело место мое приключение, о котором я хочу рассказать. При этом я должен упомянуть, что в стороне от дома рос старый хикори 107. Весь до последней ветки он был очищен от коры, которая понадобилась норвежцу, как он рассказывал, для изготовления желтой краски. Ствол стал совершенно гладким, и, чтобы взобраться по нему, требовалась большая сноровка.

— Пожалуй, такое никому и в голову не придет, — подал голос Длинный Дэви.

— Да, не придет, но иногда случается такое, что даже благородных кровей аристократ вынужден проделывать подобное. Всего через несколько минут этот закон природы будет подтвержден. Итак, чтобы не упустить самого главного: я находился на ферме совершенно один и раздумывал о том, , чем бы мне скрасить долгие часы одиночества. Естественна, я нашел себе достойное занятие. Внутри блокгауза требовал починки земляной пол, а между древесными стволами, которыми были выложены стены, раскрошилась шпаклевка. Все это надо было заделать. Норвежец для этой цели уже давно за углом дома вырыл глиняную яму. Она была около четырех локтей длиной и около трех шириной. Какова она в глубину, я не видел, поскольку яма до краев была заполнена глиной. Оттуда торчало несколько жердочек, которыми, вероятно, мешали и толкли содержимое ямы. Какая радость охватит хозяина, когда по возвращении домой, если не пол, то хотя бы стены, он увидит обновленными! Вот что подумал я и решил немедленно взяться за работу.

— Разве вы раньше что-нибудь соображали в этом деле? — снова раздался вопрос Толстяка.

— Прошу вас, не вставайте вы мне поперек дороги с вашими неуклюжими вопросами! Не надо никакого особого искусства, чтобы замазать глиной дыру или зазор. В науке есть гораздо более тяжело осваиваемые области. Итак, я начал мешать палочкой глину. Масса показалась мне слишком густой, поэтому я долил в яму воды, но, как оказалось, слишком много, и теперь раствор стал очень жидким. Я подумал, что после усердного замеса масса снова примет вид объемной компрессии и больше часа бился над ней изо всех сил. В результате глина достигла той консеквентности, которой можно было бы ублажить администрацию и удовлетворить требования строительного надзора, но я, прежде чем начать свои работы по реставрации, должен был еще вырезать из дерева некое подобие кельмы. Поэтому я снова вернулся домой, там, я помнил, в очаге лежало сухое дерево. Воодушевленный собственным намерением, я свернул за угол и… застыл как вкопанный. Перед кем, вы думаете?

— Перед медведем, конечно, — откликнулся Джемми.

— Да, перед медведем, который оставил свою берлогу, находившуюся, по всей видимости, наверху, где-то в горах Ратон, чтобы так же, как и я, взглянуть на мир и людей. Но мне было не до радушного приема посетителя. Парень подозрительно покосился на меня и проводил взглядом мой прыжок, который я вряд ли когда-нибудь смогу еще повторить и с помощью которого я отлетел далеко в сторону. Через секунду он набросился на меня. Это обстоятельство придало всем моим членам необычайную гибкость, а бегство показалось мне истинным удовольствием. Я гнал сам себя, как охотники гонят индийского королевского тигра, прямо к хикори. Вцепившись в его ствол, я в один миг оказался наверху. Теперь мне даже не верится, что в подобной ситуации человек может проделать такое.

— Вы были хорошим скалолазом? — больше утверждал, чем спрашивал Олд Шеттерхэнд.