Джеймс Купер - Избранные сочинения в 9 томах. Том 2 - Следопыт; Пионеры

Затем соседи обнаружили, что он начал бриться — правда, старой и тупой бритвой. И не прошло и трех-четырех месяцев, как в один прекрасный день несколько старух с озабоченными лицами проследовали к домику некой бедной женщины, около которого суетились испуганные соседки. Двое мальчишек вскочили на неоседланных лошадей и поскакали в разные стороны. Но, сколько ни разыскивали доктора, найти его так и не удалось. Наконец из своих дверей торжественным шагом вышел Элнатан, а впереди него трусил запыхавшийся белобрысый мальчонка. На следующий день, когда Элнатан показался на улице, как именовалась тан проезжая дорога, пересекавшая поселок, все обитатели последнего не могли не заменить, что в его манерах появилась какая-то особенная степенность. На той же неделе он купил себе новую бритву, а в следующее воскресенье вошел в молельню, сжимая в руке красный шелковый платок; на лице его были написаны важность и серьезность. Вечером он явился с визитом к одному фермеру» Укоторого была молоденькая дочка, — к сожалению, более знатных семей в окрестностях не проживало. И, оставляя молодого человека наедине с красавицей, ее предусмотрительная мамаша поспешила назвать его «доктором Тоддом». Первый шаг был сделан, и с этих пор все стали величать Элнатана только так.

Прошел еще год, в течение которого молодой врач продолжал учиться у того же наставника и «посещал больных вместе со старым доктором», хотя было замечено, что, выходя из дому, они поворачивали в разные стороны. К концу этого срока доктор Тодд достиг совершеннолетия. Тогда он отправился в Бостон, чтобы купить лекарств и, как утверждали некоторые, пройти курс при больнице; насчет последнего нам ничего не известно, но если это и так, то он прошел его не останавливаясь и через две недели уже вер-нулся домой с таинственным сундучком, от которого сильно пахло серой.

В ближайшее же воскресенье отпраздновали его свадьбу, а на следующее утро он и его молодая супруга отбыли куда-то в одноконных санях, в которые были погружены вышеупомянутый сундучок, баул с бельем из домотканого полотна, оклеенный обоями ящик о привязанным к нему красным зонтиком, две новехонькие кожаные седельные сумки и шляпная картонка. Через некоторое время его друзья получили письмо, извещавшее их, что новобрачные «поселились в штате Нью-Йорк и доктор Тодд с успехом практикует в городе Темплтоне».

Если ученый английский юрист с сомнением отнесется к праву Мармадьюка занимать судейское кресло, то уж, конечно, медики, окончившие Лейденский или Эдинбургский университет, от души посмеются над нашим правдивым рассказом о служении Элнатана в храме Эскулапа. Однако и им придется довольствоваться тем же самым ответом: в этих краях доктор Тодд был ничуть не хуже своих коллег, так же как Мармадьюк превосходил большинство своих.

Время и большая практика преобразили нашего доктора самым чудесным образом. Он был от природы очень добр, но в то же время обладал немалым мужеством. Другими словами, он от души старался вылечить своих пациентов и, если дело шло о полезных членах общества, предпочитал не рисковать, пользуя их только самыми проверенными средствами; однако в тех случаях, когда в его руки попадал какой-нибудь бродяга без роду и племени, он принимался испытывать на его организме действие всех лекарств, какие только хранились в кожаных сумках. К счастью, их было не так уж много, и почти все они были совершенно безвредны. Таким способом Элнатан научился неплохо разбираться в лихорадках и маляриях и мог с большим знанием дела рассуждать о перемежающихся, возвратных, ежедневных и повторяющихся приступах. В Темплтоне и окрестностях свято верили в его уменье исцелять всяческие кожные заболевания, и, уж конечно, ни один младенец не появлялся на свет без его помощи. Короче говоря, доктор Тодд возводил на песке весьма внушительное здание, скрепленное цементом практики, хотя и слагавшееся из довольно хрупких материалов. Однако он время от времени перечитывал свои учебники и, будучи человеком весьма неглупым и наблюдательным, успешно согласовывал практику с теорией.

Не имея почти никакого опыта в хирургии, он остерегался делать серьезные операции, тем более что в подобных случаях пациент имеет возможность непосредственно оценить уменье врача. Однако он успешно лечил мазями ожоги, уверенно разрезал десну, чтобы извлечь гнилые корни давно разрушившихся зубов, и умело зашивал раны неловких дровосеков. Но вот однажды некий поселенец, неудачно свалив дерево, раздробил себе ногу, и нашему герою пришлось решиться на операцию, потребовавшую от него напряжения всех его душевных сил. Однако в тяжкий час беды он не обманул возлагавшихся на него надежд. В новых поселениях и раньше нередко возникала нужда в ампутациях, и обычно их производил хирург-самоучка, который благодаря большой практике так набил руку, что сумел оправдать добрую славу, вначале вовсе им не заслуженную. Элнатану случилось присутствовать при двухтрех его операциях. Но на этот раз хирург оказался в отъезде, и доктору волей-неволей пришлось его заменить.