Леанон Сола - Кровавая месть

***

– Эй, парень, почему ты не сказал мне, что с саблей ты бог? И Игрейна, как ни странно, смолчала.

– А она и не знала, что я хотя бы знаю с какой стороны ее держать.

– Ха, да ты скромник, и к тому же шутник. Ладно, сдай это ржавое барахло обратно Мейсу, пусть даст тебе что-нибудь получше. Да, и пусть выделит тебе хоть кожаный колет или…

– Благодарю, капитан. Но меня учили берсеркскому стилю боя, без доспехов. Мне говорили, что если ты даешь по себе попасть, грош цена тебе как воину. – Капитан удивленно смотрел на собеседника.

– Да, ахшанцы на собственной шкуре убедились, что тебе цена, явно, не грош. Где тебя учили драться, парень? Ведь ты не знатный, да и в армии так не учат.– Юноша опустил глаза, поморщившись, будто от боли.

– В другом мире… в другой жизни.

– Ладно парень, прости. Думал, что давно понял про тебя все, а теперь знаю точно, что ни черта не знаю, да и в общем то, знать не хочу.

На обязанности, выполняемые Заморышем, тут же нашлись новые исполнители. Да и самого Заморыша не стало, на его место пришел Квельт, что на старом наречии значило обманчивый, переменчивый. Сначала так его стали называть, просто подчеркивая, сколь далек от истины был начальный облик молодого члена команды, но вскоре, не решаясь обращаться к нему по-старому, его стали звать так всегда. Впрочем, ему, казалось, было все равно. После этого боя пираты глянули на него совсем под другим углом и с уважением, начали с ним разговаривать, приглашать за стол выпить вечером вместе с ними, он не противился. Говорил новоиспеченный головорез мало, зато по части выпивки ему не было равных, казалось алкоголь его не берет. Правда, однажды один особо рьяный пират, слывущий безбашным весельчаком, доказал обратное опытным путем. Только те, кто основательно донимали Оборотня раньше, старались не попадаться ему на глаза.

Но в следующем бою, восхищение им малость поостыло. Он бился с тем же мастерством, но с явной неохотой и в основном просто защищался от нападавших. На последующее требование капитана объясниться, он ответил, что считает убийство необходимым лишь для защиты.

– Так, парень, все ясно, ты хороший и все такое. Только вот ахшанцы этого не заметили. – Поймав злобный взгляд юноши капитан догадался, что попал в цель. – Да, я понял, что с этим народом у тебя свои счеты, но пока я капитан, будешь убивать моих врагов. Сводить свои личные счеты и удовлетворять амбиции будешь, когда сам станешь капитаном. Мы пираты, а не рыцари чести, мы, как это не прискорбно звучит, грабим, убиваем и насилуем! Когда станешь капитаном, делай что хочешь. Либо ты будешь биться вместе и наравне со всеми, либо убирайся с моего корабля. Я не требую от тебя снова таких представлений, но не надо спихивать на товарищей всю работу.

– Как они на меня раньше. – пробурчал Квельт.

– Что ты там бубнишь себе под нос? Так ты меня понял?

– Да, капитан.

С каждым разом, молодой пират приобретал все большую популярность и ярость в бою. В битвах Квельт показывал, хоть и менее кровавое, если это было не ахшанское судно, но не менее впечатляющее представление. По возвращению в Тульбрук, его приняли в Братство, сделав полноправным обладателем равной со всеми членами абордажной команды части добычи. Несколько других капитанов «элиты», так называемых пиратских королей, приглашали его перейти к ним, но он отказывался, сказав, что считает себя обязанным Пьеру и не может его бросить. Юноша, близко сдружился с капитаном, став его помощником и учеником. Квельт схватывал все на лету, и уже через несколько месяцев мог выполнять почти всю работу морехода. Он превосходно управлял кораблем, по мельчайшему колебанию стрелки барометра определял силу, направление и время до приближающейся бури, хорошо ориентировался по звездам и солнцу. Он был, пожалуй, единственным человеком из Братства, не пользующимся услугами, предлагаемыми во всех портовых борделях. Он проводил все свободное время на местных тренировочных площадках, в читальных залах, или парках. По началу, товарищи над ним из-за этого посмеивались, интересуясь не евнух ли он. Но вскоре шутки прекратились. Умный, атлетически сложенный, привлекательный какой-то особенной суровой, неповторимой красотой, к тому же весьма известный своей отвагой и боевым мастерством, молодой пират стал весьма популярен среди юных дев из знатных семей. Останавливаясь в каком-нибудь порту, Квельт снимал комнату в гостинице, и, к величайшей зависти товарищей, каждую ночь его инкогнито посещали дамы в дорогих одеждах, прикрывающих внешность шелковыми, батистовыми или атласными вуалями. Бывало их приходило и уходило по нескольку за ночь. Несколько раз ему даже предлагали в жены своих, томно вздыхающих при виде его, дочерей весьма солидные и зажиточные купцы Грюндера и Лорана. Но пират смеялся им в лицо, говоря, что эти девочки ему не нужны, и то, что они пару раз шастали в его постель их собственная инициатива и ни к чему его не обязывает. После этого, были обещания мести отцов и бывших женихов, слезы и мольбы девушек, проклинающих его бессердечность и клянущихся в вечной любви. Но подобные скандалы, к удивлению и непониманию мужчин, не отвадило слабый пол от лихого пирата, а, будто наоборот, подогревали их аппетит и его желаность.