Луи Жаколио: Грабители морей

Дружный крик ужаса вырвался у всех присутствующих. С помутившимся взглядом Фредерик схватил себя руками за голову и упал без чувств.

Тогда Гуттор быстрее молнии подскочил к злодею.

— Наконец-то ты мне попался, — вскричал он со звериным смехом. — Теперь ты от меня не уйдешь.

Не сказав больше ни слова, он вырвал из рук Надода кинжал и, взяв его голову, зажал ее между своими ладонями и начал сдавливать, не торопясь, с рассчитанною медленностью и постепенностью.

— Помнишь старого Гаральда, которому ты раскроил череп? — приговаривал богатырь. — Помнишь Олафа, заколотого тобою?

При каждом слове ладони богатыря сжимались все сильнее и сильнее.

— Сжалься!.. Убей меня разом! — стонал Надод.

— Погоди немножко, — продолжал Гуттор, смеясь зловещим смехом. — Смерть — это избавление от всех мук. Надо ее сперва заслужить.

Он разжал немного ладони и прибавил:

— Проси прощенья за все твои подлости и злодеяния.

— О, прости! Прости! Сжалься!.. Убей скорее!..

Сцена была такая невыносимая, что все отвернулись.

Руки гиганта сжались в последний раз. Череп злодея затрещал, и мозги брызнули вверх до самого свода пещеры.

Гуттор выпустил из рук бездыханное тело, сам сел в угол и зарыдал, как ребенок.

Когда Фредерик очнулся от обморока, то оказалось, что несчастный герцог Норрландский сошел с ума…

В продолжение многих лет туристы, посещавшие северную Норвегию, встречали близ развалин старого феодального замка Розольфсе молодого человека, которого всегда провожал почти столетний старик. Молодой человек забавлялся тем, что срывал мох и цветы, росшие среди развалин.

Когда ему мешали в этом занятии, он останавливался и, вперивши вдаль свой мутный взгляд, бормотал:

— О, Красноглазый, Красноглазый!

Но вслед за тем он сейчас же впадал в прежнюю бессознательность и опять принимался играть своими цветочками…