Луи Жаколио: Грабители морей

В словах брата Фредерику почувствовался упрек. Он быстро сорвался с места и вошел в пещеру.

Глухой крик, скорее вздох, чем крик, вырвался из его груди. Он прислонился к стене, чтобы не упасть, и так стоял, не будучи в силах выговорить ни слова.

Еще бледнее и взволнованнее брата, Эдмунд вошел за ним в пещеру.

Без крика, без слов, он вдруг сложил руки и медленно опустился на колени.

Что же такое они увидели?

В пещере, в нескольких шагах от входа, на табурете античной формы сидел старик с длинной белой бородою и такими же волосами. Глаза его были открыты, а голова несколько наклонена. Старик был как бы погружен в задумчивость. На коленях у него лежала какая-то рукопись, а на рукописи остановилась рука, державшая карандаш, как бы только что написавший несколько строк.

Старик до того задумался, что не слыхал, как вошли молодые люди, и не повернул в их сторону взгляда.

Неподвижность его была неподвижностью смерти.

Братья догадались, кого они видят перед собой. То был Роланд-Сигурд-Магнус Биорн, брат герцога Гаральда, их отца. То был дядя Магнус, тщетно прождавший помощи и незаметно для себя уснувший вечным сном от холода в той самой пещере, которую он вырубил во льду своими собственными руками. Он умер, записывая что-то в своей тетрадке.

А между тем он сидел, как живой, и нисколько не был похож на мертвого. Иллюзия была такая полная, что Эдмунд даже окликнул его два раза:

— Дядя Магнус! Дядя Магнус!

Но старец не услышал голоса племянника, которого он когда-то очень любил и которому, бывало, привозил заморских птиц и удивительные игрушки, рассказывал ему по вечерам занимательные сказки…

Эдмунду вспомнилось все это, как мимолетный сон, и он невольно представил себе, как этот самый дядя Магнус в течение восьми лет ожидал помощи, и как об этой помощи умолял посланный им старик, которого, по приказанию герцога Гаральда, заперли в башню, как сумасшедшего… Вспомнив обо всем этом, он горько заплакал.

Успокоившись несколько, братья почтительно приблизились к мертвецу и боязливо заглянули в лежавшую у него на коленях рукопись.

Заглавие ее было: «Восемь лет в свободной области северного полюса».

— Восемь лет! — вскричал Эдмунд сдавленным голосом. — Когда же он умер?

Дальше братья прочли слова, написанные довольно твердою рукой:

«8 февраля 1819 года. Ничего! Все еще ничего нет!»

Итак — 8 февраля 1819 года! А теперь было 10 марта того же года… Стало быть, старик умер лишь месяц с небольшим тому назад!

Прочитав это роковое число, братья зарыдали и, встав на колени перед мертвецом, воскликнули:

— Прости!.. Прости ты нас!..

Если бы они ехали несколько скорее, если бы меньше тратили времени на то, чтобы обеспечить себе благополучное возвращение, если бы меньше заботились о построении станций, они поспели бы вовремя, чтобы спасти несчастного дядю, который был еще полон сил и лишь по неосторожности поддался сну, почувствовав холод. Только это его и погубило.

Печальные мысли! Печальные воспоминания! Они будут терзать обоих братьев всю жизнь… Но одному Богу известно, долго ли эта жизнь продлится.

Несколько часов провели они в слезах около мертвеца, и только почувствованный ими, наконец, ужасный холод заставил их опомниться.

Позвали людей, чтобы благоговейно перенести тело усопшего старца. В эту минуту, как бы для того, чтобы сделать минуту еще торжественнее, вся долина вдруг разом осветилась ярким ослепительным светом.

Действительно, «свободная земля» находилась в центре магнитного полюса. Через каждые тридцать шесть часов оттуда выделялся магнитный ток, и это истечение продолжалось восемнадцать часов, освещая землю магнитным светом. Таким образом, магнитная ночь продолжалась тридцать шесть часов, а магнитный день — восемнадцать.

По временам магнитный ток достигал такой силы, что поднимался до неизмеримых высот небесного свода. В такие минуты свет бывал виден почти во всех странах северного полушария. Это и есть северное сияние. При меньшем напряжении тока свет бывает виден лишь в более северных странах, а при еще меньшем — только у полюса.

— Наш земной шар, — объяснил потом Фредерик Биорн Пакингтону, ничего не понимавшему в физических явлениях, — представляет из себя магнит или, если хотите, электрическую батарею, для заряжения которой требуется тридцать шесть часов, а для разряжения — восемнадцать. Разряжение сопровождается выделением яркого света.

На это янки не преминул заметить: