Алексей Кузнецов - Синяя Чайка

– Ладно, ладно, не будем ссориться – постарался я замять разгорающийся конфликт.

– У нас действительно был тяжёлый поход, я приношу свои извинения, а на все ваши вопросы ответит мистер Френсис -примиряющее сказал я и взглянул на боцмана:

– Мистер Френсис, я вас убедительно прошу, ответить на все вопросы, – я подмигнул ему.

Когда, наконец, были получены все ответы и улажены все формальности, и мы подошли к трапу, что бы попрощаться, Джерри Мэрисон протянул мне руку и сказал:

– Приятно было познакомиться капитан де Кот, желаю вам, как водится, семь футов под килем и побольше жирных галеонов, ха-ха-ха! Да, и прошу вас, не забудьте зайти к губернатору сэру Томасу Тью.

Я крепко пожал протянутую руку и Мэрисон, вместе с сопровождавшими его матросами, покинул наш корабль.

Я сидел в портовой таверне «Пьяная Устрица» и скучая, ковырял вилкой яичницу. Команда была отпущена на берег, за исключением вахтенных, Френсис бегал по местным чиновникам, решая портовые дела. До назначенной аудиенции у губернатора Тью оставалось ещё три часа. Не зная ни того, сколько продлится встреча с губернатором, ни того, сколько ещё придётся пробыть в этом городе, я подумал о том, что надо бы как-то обустроиться на берегу.

– Эй, любезный! – я помахал рукой хозяину таверны, который маячил за барной стойкой и не сводил с меня глаз.

– Чего изволите? – он тут же возник возле моего столика.

– А, скажите, любезный, где, в вашем городе, я мог бы остановиться на постой, ну скажем на недельку?

– Сэр, если вам нравится наша кухня, я предложил бы остановиться у нас. На втором этаже есть прекрасная комната с видом на сад. Я готов предоставить её вам совсем не дорого – зачастил хозяин.

– Я надеюсь, этого хватит? – я достал монету, которую взял из чёрного мешочка в сундуке, и крутанул её на столе. Надо сказать, что монетка была очень интересная, я не знал, какому государству она принадлежала, но это были не дукаты и не пиастры, столь распространённые в это время. Как я уже говорил, монета была золотая. На одной стороне монеты, было отштамповано изображение коня, несущего на себе двух всадников и по кругу двойная надпись на незнакомом мне языке. На другой – было изображение креста. Вокруг креста располагались пятнадцать лепестков, и внутри креста ещё четыре, над некоторыми лепестками размещались точки, где две, где три или одна. По ребру проходила неровная насечка. Монета меня удивила, но реакция тавернщика оказалась ещё интереснее. Глаза его округлились, челюсть слегка отвисла, он прихлопнул крутящуюся монетку ладонью и быстро смёл её со стола, при этом воровато оглянувшись по сторонам.

– Да сэр капитан, конечно сэр капитан, как вам будет угодно, вы можете жить у меня столько, сколько захотите, – он стоял, согнувшись около меня, и улыбался масляной улыбкой сытого кота.

– Принеси-ка мне чаю, дружок, и перестань на меня таращиться, ты на мне дырку прожжёшь, – буркнул я, стараясь отделаться от через – чур, навязчивого сервиса.

Перед походом к губернатору Порт-Ройяла я решил прогуляться по городу. От портовых доков, поднявшись по каменной лестнице, я вышел на широкую, мощёную камнем улицу. Справа и слева располагались торговые ряды. По улице, на первый взгляд хаотично, двигались люди. Джентльмены разодетые, что называется «с иголочки», ремесленники, одетые попроще, в основном в кожаных камзолах и штанах, с широкополой шляпой на голове. Дамы в пышных, украшенных кружевами и позолотой платьях украшали улицу буйством красок. Тут же по улице шли лошади, запряжённые в кареты, или телеги. Однако никто ни с кем не сталкивался, телеги спокойно разъезжались с каретами, в торговых рядах, без суеты, люди переходили от лотка к лотку, делая необходимые покупки. Понаблюдав несколько минут, я вычислил некую систему. Оказалось, что народ, проходивший по улице и по мере надобности подходивший к торговым лоткам, заходил на улицу с одной стороны, с небольшой площади, а выходил с другой, так же на площадь. Гужевой транспорт двигался в том же направлении, что и люди, и только кареты и открытые кабриолеты могли проезжать в противоположном направлении. Но самое главное, примерно посередине улицы, находилось небольшое возвышение, как постамент для памятника, на котором стоял самый настоящий постовой, внимательно следящий за движением. Одетый в чёрный костюм, блестящую кирасу и шлем, он время от времени покрикивал на зазевавшихся возниц и делал отмашку рукой, приказывая двигаться. «Вот тебе и пиратская столица» – думал я, выходя в конце улицы на площадь. На площадь выходило ещё пять улиц. Я остановил женщину, которая придерживая рукой, несла на голове корзину.