Сергей Бойко: Над вымыслом. Правдивый рассказ про конец света

Я стоял на понтоне и принимал груз. Понтон бился о борт корабля, лебедка с грузом раскачивалась. Я тянулся ее поймать. Неловко изловчился – и бултыхнулся в ледяную воду между понтоном и кораблем. Я тут же погрузился метра на три, потому что бесполезный спасательный жилет не удержал меня на плаву, а вся остальная одежда, включая ботинки, потащила меня к рыбам. Понтон с глухим звуком ткнулся в борт над моей головой. Так меня спас бесполезный спасательный жилет, – если бы он был надут, многотонный понтон обязательно раздавил бы меня о борт корабля как ненужную глупую скорлупку. Меня подняли на борт и отправили в кубрик – сушиться. Я переоделся в сухое и улегся спать, гордый своим подвигом. Но уснуть я не успел, – уже через десять минут меня лупили по бокам:

– Ты чего разлегся? Кто за тебя грузить будет? Марш на понтон!

Матросу Караваеву все время срочной службы хотелось душить руками американцев и японцев, из-за которых он оказался так далеко от дома, а не мять руками тесто для пельменей, о чем он неоднократно нам заявлял. И мы верили: при случае так и будет.

– А кто на кого бомбу сбросил, знаешь? – спрашивали его, намекая на Хиросиму.

Караваев категорическим матом отвечал, что ему все равно.

Наверное, он хотел бы душить всех, но всех не позволял корабельный устав. А вот про американцев и японцев в уставе ничего сказано не было. Поэтому, когда командир корабля, на котором матрос Караваев служил коком, капитан второго ранга Веня Барков хитроумным маневром и смекалкой сумел захватить в наших территориальных водах быстроходную японскую шхуну, полную браконьерского краба, Караваев первым вызвался в осмотровую группу, так называемую «абордажную команду»:

– Пойдем японцев душить!

Но Веня Барков строго настрого запретил старпому, командиру «абордажной команды», брать Караваева с собой, – кок представлял реальную угрозу миру и мог втянуть Советский Союз в локальный международный конфликт. Да и оружие, которое полагалось по уставу иметь при себе осмотровой группе, матросу Караваеву никто бы выдать не смог: за коком не числился ни пистолет, ни автомат, как за другими военнослужащими. Не было у Володи Караваева никакого оружия. Да оно ему и не требовалось, – у него были руки.

Дело было так…

Мы шли домой из Владика, жемчужины Дальнего востока. Погоды на морях стояли тишайшие. Настроение команды было великолепное. Владивосток занимал все наши чувства. Остров Шикотан, если и вспоминался, то исключительно как курьез – да и то со знаком «плюс». Лекция о семье и браке уже обросла такими невероятными подробностями, что превратилась в легенду, еще не став историей. На взгляд команды, наш боевой командир, капитан второго ранга Веня Барков, все свои обещания выполнил сполна. (Как мало в сущности надо матросу для счастья!) Мы даже не догадывались, до какой степени он их в ближайшем будущем выполнит еще, – наша посудина только подходила к проливу Екатерины, не ведая, что главный приз уже на всех парах мчится ей навстречу. Возле пролива Екатерины произойдет то, что за всю историю существования наших трех тихоходных транспортных шхун – «единички», «двойки» и «тройки» – в бригаде могучих боевых пограничных кораблей не происходило никогда.

Мы считались боевой единицей весьма условно, выполняя каботажные перевозки вдоль побережья и на острова. Спаренный 14-миллиметровый пулемет на баке, торчащий как гарпун китобоя, вечно зачехленный, да приставленный к нему комендор, матрос Чубуков – вот и вся наша боевая мощь. Не считая, конечно, личного стрелкового и холодного оружия да могучих лап матроса Караваева, нашего кока.

Надо сказать, японцы довольно лихие моряки. Их присутствие у наших берегов чувствовалось от Курил до Чукотки. Прогуливаясь по океанским пляжам в ожидании вельбота и отдыхая после разгрузки, мы постоянно натыкались на выброшенные прибоем дары моря. Это были разнокалиберные бутылки из-под японского виски «Сантори», бутылки из-под пива «Саппоро», оранжевые буйки от импортных краболовок размером с футбольный мяч и прочая мелочевка.

Иногда наши боевые корабли отличались – и арестовывали в родных территориальных водах быстроходные японские шхуны. Но это случалось крайне редко. Арестовать их – всегда большая проблема: мощные моторы «Хонда» позволяли заморским браконьерам спокойно уходить от наших «сторожевиков», даже не отцепляя краболовок и тралов с уловом. Мало того, что у этих японцев был великолепный ход, у них еще и локация была выше всех! У «японца» локатор «видел» на восемьдесят миль, у нас – на шестьдесят. Их шхуны в те времена уже были напичканы такой электроникой, какая нам и не снилась, – а мы все еще работали на ламповой аппаратуре. Ходил в то время такой, как бы японский анекдот: «Мы думали, вы отстали от нас лет на пятьдесят, а оказалось, что вы отстали от нас навсегда!» Тем не менее, точка на японском локаторе еще не означала, что это советский «пограничник». Мало ли кто? Опознать корабль можно было лишь визуально.