Валерий Ковалев - Солдат удачи

Максиму все это давалось легко – сказывались занятия спортом. Другим не очень. Спустя две недели двое подали рапорта на отчисление и исчезли. Остальные понемногу привыкали. Через месяц учеба завершилась боевыми стрельбами (выпустили на полигоне по мишеням три пули), курс вернулся в институт.

Там на складе всем выдали парадную форму: синие форменки, черные клеша с хромовыми ботинками и муаровые ленты на бескозырки с надписью «Военно-морской корпус». Настал день Присяги.

В десять утра курс в белых перчатках и с надраенными автоматами выстроили перед фасадом института. Перед шеренгами стояли пять столиков на них алые папки с текстом присяги. Напротив начальник (контр-адмирал) с профессорско-преподавательским составом. Чуть в стороне приехавшие родители.

Раздалась команда и под медь оркестра парадный расчет, чеканя шаг, пронес перед шеренгами Андреевское знамя*. Когда занял свое место, тамбур-мажор* взмахнул жезлом, последний звук улетел в небо.

Адмирал, придерживая кортик, прошел к трибуне с микрофоном и произнес речь. Поздравив с поступлением в Морской корпус и принятием присяги. Закончил (опять последовала команда), началось действо.

По вызову командира роты каждый курсант выходил из шеренги, с автоматом на груди маршировал к столику. Брал в руку папку с текстом, открывал и давал клятву. После клал на место, расписываясь в журнале. Далее следовал поворот кругом и возвращение на место. Когда церемония завершилась, вновь грянул оркестр, прошли вдоль фасада торжественным маршем.

Затем состоялся праздничный обед, за ним концерт. Приглашенные родители пообщались со своими чадами. Максиму было немного грустно. Эх, был бы среди них, Александр Иванович.

На следующий после торжества день начались занятия. Теперь их проводили в классах учебных корпусов и на институтском плаце. Изучали высшую математику с геометрией, физику, теоретическую механику, химию, черчение, и иностранный язык. От обилия материала кружилась голова. То, что было в школе, не шло ни в какое сравнение.

Помимо учебы пришлось ходить в корпусные наряды – на службу и работы.

Особенно изводили строевые занятия на плацу: маршировали ротой, взводами и в одиночку. Ко всему этому прибавилось чувство голода. Кормили курсантов неплохо, но есть хотелось постоянно.

В один из таких дней, перед отбоем, попросив у одногруппника Генки Резникова сотовый (своего не было), позвонил Лике.

– Здравствуй, это Максим, – назвался, услышав знакомый голос.

– Макс! Рада тебя слышать! Поступил?

– Как и обещал.

– Здорово. Когда будем смотреть Питер?

– Как только пустят в увольнение.

– Звони. Буду ждать.

– И я. Нажав кнопку, отдал трубку Генке. – Спасибо.

– Да чего там, если надо обращайся, – сунул в карман.

Первое увольнение состоялось через неделю, в воскресенье. Накануне тем же способом связался с Ликой. Договорились встретиться в десять утра у ледокола «Красин», стоявшем на вечном приколе у набережной имени революционного лейтенанта.

Отпарив форменку с клешами, надраив до зеркального сияния бляху на ремне и ботинки, в числе других первокурсников – счастливцев, Максим впервые отправился в увольнение. День выдался погожим, в воздухе летала паутина, над Невой парили чайки.

Многие ребята отправились в город группами. Найденов, отделившись от своей, направился в сторону «Красина». Ледокол внушал уважение размером и оснасткой, теперь в нем находился Музей Мирового океана.

Пока задрав голову, курсант рассматривал с набережной гиганта, позади раздался стук каблучков – оглянулся. К нему легким шагом подходила Лика. В шелковой цветной блузке, юбке до колен, туфельках и модной сумочкой на плече.

– Здравствуй, вот и я, – остановившись рядом, задорно тряхнула челкой. – Тебе очень идет морская форма,– протянула узкую ладонь.

– А тебе твоя, – осторожно пожал Максим. Лика весело рассмеялась.

– Ты готов к экскурсии по Северной столице?

– Всегда готов! – бросил руку к бескозырке.

– Для начала предлагаю поглядеть Медного всадника. Он у нас визитная карточка. Ну что? Пошли? (взяла кавалера под руку).

– Ага, – сглотнул слюну. Вот так с девушками никогда не ходил. От нее шел легкий аромат духов, сладко закружилась голова.

Как и в прошлый раз воспользовались метро, еще по утреннему немноголюдным. Доехав до станции «Адмиралтейская» поднялись наверх. Миновав Александровский сад вышли к набережной Невы где на Сенатской площади стоял памятник. На гранитном пьедестале, вздыбив жеребца, император простирал длань* в будущее.