Филип Раш - Леди удачи

Семейная пара продолжала свои налеты, и слава пиратки стала такова, что скоро ей надо было всего лишь дать предупредительный выстрел и поднять свой флаг. Только оснащенные пушками корабли, вооруженные, чтобы преследовать пиратов, не пускались в бегство при виде ее наводящего ужас красно–черного флага. Она любила сражения, ей нравилось состязаться в уме и храбрости с мужчинами. На первом месте для нее всегда был корабль, а потом уже муж.

Команда по–разному относилась к тому, что она вышла замуж за заложника. Прошел всего месяц с тех пор, как корабль Вест–Индской компании был брошен на произвол судьбы, и даже на Тортуге еще ничего не знали об этом Команде «Черного дрозда» казалось, что матросы захваченного судна стыдились рассказать, как двести с лишним человек на хорошо вооруженном судне были захвачены пятьюдесятью пиратами на шлюпках, которыми командовала женщина. Все Адмиралтейство будет помирать со смеху, помирать от долгого, презрительного хохота, а для офицеров это кончится военным трибуналом. Многим придется заплатить за это, и гроза, конечно, падет и на голову непричастного к этой истории губернатора Вудса Роджерса.

Если Баттонс и изменилась после замужества с аристократом, то это выразилось только в особом натиске, с которым она шла в атаку. С момента первой схватки она поняла, что натиск и неожиданность — это ее главные козыри. Она не кружила вокруг добычи, высматривая слабые места, не парировала удары и не пыталась отыскать стратегическое преимущество. Как только вдали показывалась возможная добыча, рулевой поворачивал, а уже потом выкрикивал, что видит судно. Офицеры на палубе доставали подзорные трубы, и к тому моменту, когда они добирались до предстоящего поля боя, они уже знали о неприятеле все, что было можно. Все матросы стояли на своих местах, канониры ждали у заряженных пушек; мушкетеры на вантах были готовы стрелять по команде. Мэри Рид прекрасно знала, какой страх наводит на моряков ее флаг, но она не ослабляла бдительности; никогда нельзя сказать заранее, не является ли вражеский корабль просто приманкой, чтобы заставить ее остановиться, поэтому лучше было сразу уничтожить неприятеля.

Благородный Эдвин восхищался тем, как она готовилась и работала. Даже на борту судов королевского флота он не видел ничего подобного, говорил он. Она врывалась, словно пушечный выстрел, и ее атака оказывалась такой же разрушительной, как и залп ее пушек.

Мэри нравились похвалы мужа, и поэтому она удвоила свою энергию и старалась атаковать корабли больше своего собственного.

— Готов поклясться, что ты не колеблясь пойдешь в атаку на боевой королевский корабль с восемьюдесятью четырьмя пушками на борту, — смеялся Эдвин.

Но в команде поговаривали, что женщина–капитан переменилась. Говорили, что, запираясь в каюте, она переодевается для своего мужа в женское платье, и тот учит ее вести себя как леди. В чемоданах, которые так интересовали боцмана Джонса, оказался широкий выбор кружев, шелка и бархата, шелковых чулок и украшенных драгоценными камнями туфель и ботинок. Один из матросов, который зашел к ней в каюту ночью с докладом об огнях по правому борту, вернулся на свой пост и рассказал товарищам, что видел на борту какую–то незнакомую женщину.

— Разряженная, я такой и не видел раньше. И раскрашена, словно чертова шлюха, на голове парик и вся увешана драгоценностями.

— Она думает, что стала леди и слишком хороша для нас. Она пиратка, наш капитан, и я вам скажу, ничего хорошего не выйдет из того, что она связалась с аристократом.

Тут другой матрос вышел на палубу и объявил, что черт с ними, с огнями, и что «Черный дрозд» не свернет со своего курса, который лежит обратно на Большой Кайкос.

За время отсутствия «Черного дрозда» поселение еще выросло, и не только потому, что Мэри Рид отправляла туда захваченных рабов, но за счет отбросов общества, которые появляются везде, где чуют легкие деньги, которые с таким трудом добывают пираты. Они открыли лавки и притоны, игорные дома и прочие заведения, чтобы как можно скорее и с меньшими усилиями оставить пиратов без гроша. Единственная улица, в начале которой пиратка построила себе дом, уже была застроена разнообразными зданиями, от приличных, построенных из бревен с захваченных кораблей, до соломенных негритянских хижин. Кое–кто занимался и легальным бизнесом, но таких было мало.

Губернаторский сын расположился в доме жены й каждое утро в шелках и кружевах выходил на прогулку. Он не общался с пиратами; у них не было ничего общего с ним и его аристократическими манерами. Если он хотел выпить, то ему приходилось довольствоваться компанией жены или своих товарищей офицеров, которые по своему развитию не отличались от прочих пиратов. Благородный Эдвин чувствовал себя самым одиноким человеком во всем поселении и постоянно упрашивал жену снова выйти в море. Но она знала своих людей и никогда не забывала о том, что обязана им своим положением и что как только они перестанут доверять ей, так тут же сменят и найдут другого капитана на ее место.