Дмитрий Вернидуб - Невысоклики. Корона лесной феи. Часть 3

– Кому? – удивился новоиспечённый тесть. – Тебе?

– Зачем мне? Внуку.

Пока Уткинс силился представить себя за барабаном, Лило затряс его за штаны.

– Слышь, деда, ты же глухой, вот и орёшь на всю округу, потому что себя не слышишь: "Лило, иди обедать!" Теперь в барабан тихонько стукнешь, и я прибегу.

Вторая необходимая в хозяйстве вещь поступила от семейства Модлов. Это была старая пожарная каска. Папаша Модл, который, кстати, оказался старейшиной свадьбы, когда-то был бравым хойбилонским пожарным. В ответ на вопросительный взгляд Уткинса старейшина молвил: "А вдруг тебе на голову что-нибудь свалится?"

В три часа пополудни Олли Виндибур последний раз посмотрелся в зеркало. Он поправил аккуратно уложенные волосы, пышно повязанный галстук и одёрнул жилетку. Жилетка была особенная – её на свадьбу одевал ещё его прадед Дюк Виндибур. Тот самый школьный учитель, который оставил в наследство старому Брю таинственную половинку карты.

Деда Олли помнил и любил. Остальная же родня его мало интересовала. Тем более что почти все родственники до недавних пор считали его никчёмным неудачником, а теперь ещё и фокусником.

– Едят меня рыбы, если передо мной не самый красивый жених в Расшире, – раздалось над ухом.

Олли рассмеялся:

– Опять ты, Брю, возникаешь непонятно откуда и заставляешь вздрагивать.

– Кхе-хе! Придётся потерпеть. Такие уж у нас, привидений, повадки, задави их трепанг, – кашлянул паромщик, выпустив изо рта дымное колечко.

Олли повернулся перед зеркалом, пытаясь осмотреть себя сзади, и осторожно спросил:

– С чем на этот раз?

– Не дрейфь, салага, – Квакл подлетел с другой стороны, – я поздравить явился. Жаль, призраков, наверное, не берут в посаженные отцы…

– Спасибо, о дух старичины Брю! – картинно поклонился брачующийся невысоклик. – Что пить будете?

– Сто медуз тебе в склеп! Не издевайся над бестелесным созданием! – усопший сделал гневно-обиженный вид, но уже через секунду переменился.

– Я, старый рапан, всё думал: что ж тебе на свадьбу подарить? Может, знакомых бесов попросить устроить выступление с плясками для гостей? Ребята, кстати, неплохо поют, ракушек им в кишки… Или летом каток наморозить, пусть малышня и твой Лило душу отведут. Но…

– Дорогой мой покойничек, – прервал его Олли, – ты ведь уже всё подарил. Помнишь? Ты мне настоящего меня подарил, тогда, вместе с картой. Не надо ни бесов, ни катка. Сам лучше побудь с нами подольше.

Если бы Брю мог, он наверняка прослезился.

– Спасибо, парень, самое что ни на есть океаническое. Но с катком всё-таки неплохая идея. Наш Лило запищит от радости!

Глаза Олли потеплели, и он улыбнулся:

– Люблю я этого малыша.

Лёгок на помине, Лило, вкатился в комнату.

– Дядя Пит! Дядя Пит идёт!

Олли ещё разок глянул в зеркало и провёл ладонью по волосам.

– Пора.

Жених и невеста появились одновременно с разных сторон. Тина была изумительна. Аккуратно расчёсанные золотистые волосы, ниспадающие на плечи, украшал венок из красных и белых цветов. Платье цвета морской волны оттеняло глаза. Щёки горели нежным румянцем, а тонкую талию охватывал золотой ремешок с рубинами. Тина была так потрясающе красива и обворожительна, что Олли чуть не задохнулся от избытка охвативших его чувств. Ему захотелось тут же обнять своё ненаглядное сокровище. Не удержи его Пит, он бросился бы к Тине.

Гости зааплодировали стоя. Загробный Брю Квакл был прав: такой великолепной пары Расшир не видел давно, а может, и никогда.

Когда молодых усадили во главе огромного стола, место между ними занял старый Модл. "Лозу мне!" – скомандовал он. Тут же подошла Ружа Зайкл – давняя подруга Тины и Пины, а теперь подруга невесты, и на серебряном блюде поднесла гибкий побег винограда. Модл придирчиво и неторопливо его осмотрел, помял, а затем попросил жениха и невесту подняться.

"Дети мои! – проговорил старейшина. – Отныне вы навсегда объединяете свои души. Наша земля, наш благословенный Расшир в виде этой лозы дает вам…" – Модл задумался, вспоминая, что же Расшир должен давать. Потом, видно так и не вспомнив, раздумал продолжать, взял и в полной тишине связал Олли и Тине руки. "Живите дружно, – сказал он, – любите друг друга. Помните: в том доме, где есть любовь, даже мыши счастливы!"

Потом Модл поднял высоко над головой фужер с вином, провозгласил здоровье Уткинса и выпил до дна. "Ура!" – закричал Хрюкл, сидевший рядом с Питом. И все подхватили: "Ура-а-а! Слава Уткинсу! Да здравствуют молодые!" Лило запрыгал вокруг Модла и заверещал, хлопая в ладоши. "У меня теперь семья!" – хохотал он. Казалось, счастливей этого малыша нет никого на свете.