Галина Трашина - Я шестая

Глубоко вздохнув, подумала, что влажно и пахнет странно. Ситуация насторожила: беспокойство, навеянное осязанием прошлось по мельчайшим жилкам. Мелькнула мысль: «Заспалась, вылезать с постели пора». Женщина взглянула, на ладони и вскрикнула:

– Чур, меня!

Удивление смешалось с растерянностью. Ночной кошмар обернулся явью: в руке незнакомая, даже не вещь… субстанция. Женщина держала плёнку, родственную листу лопуха. Та, казалась по живому тёплой, как матрас пористых водорослей. Женщина машинально ощупала себя и осмотрелась…

Беспокойный взгляд застыл на своде серо-коричневого потолка. Где

существо, похожее на медузу, излучало желтоватое сияние. Одухотворённый софит, заметив пробуждение человека, выпустил больше лучей. Женщина наклонилась и увидела, диковинное ложе не касается пола, а зависает в воздухе. Нажала на кончик. Он смялся и быстро восстановился, словно поролоновая губка.

Чувствуя, как серые стены колышутся, рассудила: «Неужели, опять Господин Случай шутит? Слышно чьё-то дыхание, а ни шум моря. Будто стучит сердце. Хорошо, не каменная скамья из Замка Цветов. Вместо гадких крыс – чудный светильник. Вон… помню имя».

– Роза, – прошептала женщина, для убедительности повторила в голос:

– Роза!

Найдя в окружении успокоение, села, опустила ноги. Они коснулись влажной поверхности.

– Ой, – вскрикнула она от неожиданности.

«Здесь всё неестественное», – изумившись, разглядела на пальце капельку слизи, понюхав, поняла причину удушливости. Роза мысленно извинилась, пожалев то, на что собралась наступить. «Вот-те-на… я…и запаниковала. Думаю, вижу, ощущаю, значит живёхонька. Следовательно, сосредоточусь и разберусь с наваждением». Прикрыв веки, почувствовала, как свет уменьшился. «Умная штучка, реагирует на движение, точно приглядывает за мной. Что нахожусь внутри кого-то, понятно. Хотя… полный бред. Ой! Выходит, меня сожрали? Ага! И спать уложили… абсолютная чушь».

Роза попробовала сконцентрироваться. Сознание не желало внимать подробности.

Сердце учащённо билось. Беглый взгляд бессознательно пробежался по горбатым складкам стен. Надеясь, время приведёт к ясности и решила: «Допустим, меня блокировали, остаётся ждать».

Вскоре послышался приглушённый треск. Роза обернулась на звук.

Хрустела стена, подобно затёкшим мышцам, собравшись гармошкой, образовала отверстие. Бесформенный проём осветился. Роза замерла в ожидании.

…Из дыры выплыла копия светильника-медузы. Следом – полупрозрачная невидаль с острой мордой. Вместо плавников у неё росли перепонки, похожие на крылья.

Пригладив для храбрости волосы, Роза отметила, медузы-светильники прибавили яркости. Невидаль подвернула крыло, превратившись в удобное сиденье. Приняв действие гостей за добрый знак, Роза решила пересесть на чудо-кресло и назвала существо Птицей-Рыбой.

– Вперёд, – подбодрила она себя.

Птица-Рыба плавно тронулась в сопровождении светящихся медуз.

* * *

…Кортеж прибыл в сравнительно просторное помещение из таких же дышащих стен. Загадочное биение сердца звучало отчётливее: различались равномерные удары пульса, наводя волнительный трепет. Роза прикрыла лицо ладошками. Ощутив постороннее присутствие, зажмурилась. Чувствуя лёгкий рыбный запах, попыталась представить, что увидит…

Шквал эмоций захлёстывал. Восхищение с удивлением сменились замешательством. Оно забивалось настырным отрицанием происходящего, навевая мысли о галлюцинации. Роза поборов противоречие, отняла от лица ладони.

От созданий, сидящих напротив, ощущалось спокойствие. Розе вспомнился бабушкин плюшевый коврик с русалками. Рисованные хвосты подводных дев не отличались от существ наяву. Только эти – имели четырёхпалые кисти, узловатые в суставах. Головы двух – покрывали шлемы, украшенные золотистыми чешуйками с рисунком, вьющимся к острию из резной кости. Наряд придавал владельцам загадочную статность.

Третье морское диво скрывала блестящая ярко-красная накидка. Роза сочла это женщина – те… мужчины. «Видно, правда, я утонула. Жаль, многое не сделала». Огорчение сжало сердце. Она подумала: «слышат ли существа, как оно частит?»

Роза ждала. Пухлые мужские губы будто ухмылялись. А продолговатые, глубокие карие глаза, ничего не выражали. Возможно, ей всё казалось.

Пауза затягивалась…

Розе не удавалось унять внутреннюю дрожь. А ритм постороннего сердца словно распугал мысли. «Наверно, с мёртвыми так бывает», – согласилась она и почувствовала, как разочарование прихлынуло краской к щёкам.