Игорь Ковриков - Золото капитана Флинта

– Ты похож на настоящего морского волка, – Кэтти наклонилась вперёд и положила свои локти на стол, глядя мне прямо в глаза. – От тебя пахнет морем за целую милю.

– Наверное, ты права, – сказал я, вставая. – Пойдем, покажешь мне нашу комнату.

Она встала, взяла со стола свечу и повела меня вглубь дома. Через десять шагов была деревянная лестница с перилами, и девушка стала взбираться по ней вверх, соблазнительно виляя бёдрами.

Мы поднялись на второй этаж, где было несколько комнат. Зайдя в одну из них, Кэтти поставила свечу на стол и обернулась ко мне. Комната была чуть больше ореховой скорлупы, а из мебели имелась только кровать, маленький стол и стул с кривыми ножками.

Кэтти подошла и обвила своими руками мою шею.

– Может быть, ты хочешь знать, как меня зовут? – спросил я после долгого поцелуя.

– Зачем? – прошептала она. – Завтра я всё равно забуду твоё имя.

Я проснулся от того. что кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел рядом с собой Кэтти, которая закрывала мой рот ладонью.

– Тише, морячок, а то разбудишь весь дом, – с тревогой в голосе сказала она, приложив указательный палец к своим губам.

Я сел на кровати, опустив ноги на пол и обхватил голову руками.

– Что произошло?

– Ты так орал, что я думала, сбегутся все черти из преисподней, – она обняла меня сзади за плечи и поцеловала в щёку.

Я понял, что во сне меня опять посетили кошмары.

– Расскажи, что тебя мучает, – прошептала Кэтти мне на ухо. – Тебе сразу станет намного легче.

Спать больше не хотелось. К тому же я уже давно не общался с нормальными людьми, и мне было необходимо выговориться. И я рассказал Кэтти, первой попавшейся гулящей девке, про корабль «Касатку», капитана Крафта и проклятые сокровища старика Флинта, из-за которых пролилось столько крови.

Я родился в Лондоне, в правление короля Георга Второго, и там же провёл детство и большую часть юности. Мать свою я совсем не помню, поскольку она умерла, когда мне не было ещё и трёх лет. Меня воспитал отец, человек буйного нрава и строгих правил. Он был бывшим морским офицером и, в своё время, служил штурманом на одном из линейных кораблей под командованием вице-адмирала Вернона. При осаде Картахены отец потерял свою правую клешню и с той поры был списан на берег. Но даже с одной рукой ему удавалось учить меня жизни так, что синяки, порой, целыми неделями не сходили с моего тела.

Несмотря на тяжёлую руку и угрюмый характер, мой старик всё-таки очень любил меня и заботился обо мне как мог. Он лично занялся моим образованием и не только сам научил меня читать и писать, но ещё и привил любовь к морю. Часами отец мог рассказывать про далёкие плавания и страны, в которых ему когда-то удалось побывать, и я слушал его с замиранием сердца. Так же он научил меня, как пользоваться компасом и астролябией, как рассчитать маршрут корабля и другим морским премудростям. Я до сих пор благодарен ему за это, потому что многое из того, чему он меня учил, не раз пригодилось мне в жизни.

Надо сказать, что жили мы с отцом очень бедно. Пенсии, которую ему платили, едва хватало, на то, чтобы снимать крохотную квартирку на окраине Лондона. Мне с малых лет приходилось работать, чтобы мы хоть как-то могли сводить концы с концами. Когда на улице я встречал богато одетых молодых людей, праздно шатающихся по городу и изнывающих от безделья, у меня никогда не возникало к ним чувства зависти. Но в то же время я всегда думал: почему мой отец, ставший инвалидом на службе Его Величеству, вынужден влачить жалкое существование, а люди, которые не отработали в своей жизни ни одного дня, но родились в богатых семьях, имеют в этой жизни всё, что захотят.

Однажды, когда мне уже исполнилось семнадцать лет, мне повезло, и меня взяли учеником повара в один из портовых кабаков. Платили там неплохо, да и работа была не особо тяжёлой. Я быстро научился разделывать туши мяса, потрошить птицу, резать овощи и чистить картошку. Это была самая хорошая работа по сравнению с тем, чем мне приходилось заниматься раньше, и поначалу я был полностью доволен ею.

Как-то раз я вышел на пять минут на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Около нашего заведения стояла лавочка, и я, сев на неё, расслабился и зажмурил глаза. С Темзы дул свежий ветерок, поэтому после душной и жаркой кухни дышалось особенно хорошо.

Тут я почувствовал, что на лавочку кто-то сел возле меня. Я открыл глаза и увидел Дика, парня моих лет, который выполнял у нас самую грязную работу. У него было круглое лицо, широченные плечи и руки, похожие на лопаты.