Андрей Белов - Злой и коварный демон Буратино. Часть II

– А вы, дорогие мои сыновья, – произнес он в конце оглашения завещания, – должны быть рады тому, что вам останется, так как каждый может запросто обзавестись женой.

– Ясно, отец, – в один голос ответили братья, даже не думая возражать родителю, ведь тот поступал исключительно по велению совести.

– Ну и славно. Иного ответа я от вас не ждал. Спасибо за сочувствие и поддержку.

И вот, спустя месяц после похорон, к Элеоноре выстроилась целая очередь из претендентов на руку и сердце, нисколько не гнушающихся ее малого роста, и о которых отец с матерью при жизни не могли мечтать. Однако братья оказались хитрее пройдох, решивших поживиться на дармовщинку, вследствие чего выдвинули ряд жестких требований, сводящихся к тому, что будущий муж их сестры обязан как минимум обладать тем же достатком, иначе в его намерениях присутствует корысть.

Учитывая здешнюю несостоятельность мужского населения, перебивающегося (в отличие от женщин) редкими заработками на пристани, когда какому-нибудь капитану требовалось что-то загрузить в трюм судна, очередь стала быстро редеть, пока вообще не сошла на нет; и в результате, по истечении года тщательного отсеивания у дома покойного егеря продолжал околачиваться всего лишь один ухажер – взбалмошный тип по имени Монти Флек, чья мать являлась хозяйкой преуспевающего борделя, расположенного в самом центре Слатфилда.

До конца не ясно, что именно двигало Монти в тот момент, да только других вариантов больше не оставалось, поэтому братья ответили ему своим согласием, поспешив сыграть пышную свадьбу буквально через неделю после сватовства – на случай, вдруг он передумает и даст задний ход.

Первый год супружеской жизни Элеонора провела в нескончаемых хлопотах, пытаясь наладить работу таверны, а также обустроить новое жилище, находящееся на втором этаже. Причем муж палец о палец не ударил, чтобы ей хоть как-то помочь, ведя разгульный образ жизни в компании с тремя закадычными дружками: Малоуном, Невиллом и Персом, которые страсть как обожали бурное веселье, частенько заканчивающееся потасовкой где-то на окраине городка или в еще более отдаленном месте, куда сварливая женушка, вооруженная скалкой, с трудом могла попасть для организации всем четырем грандиозной взбучки. Возможно, так продолжалось бы долго, но в один прекрасный момент эсквайр Коллум Таббс всеми правдами и неправдами выманил у семьи Монти стабильный источник дохода, тем самым вынудив его взяться за ум и обратить взор на полагающееся ему приданое.

– Ладно, твоя взяла, – сказал однажды Элеоноре муж, вернувшись под утро с очередной попойки. – Теперь не вылезу отсюда до скончания века. А ты должна мне за это подарить сына. Хочу, наконец, обзавестись наследником.

– Договорились, дорогой. Будет тебе сын.

– Отлично! – Монти уже собрался было подняться по лестнице в спальню, как вдруг остановился и скривил лицо. – Только не вздумай производить на свет недомерка вроде себя, с меня и одного карлика достаточно.

– Я не карлик! – возмутилась жена, уставшая выслушивать насмешки от окружающих по поводу своего низкого роста.

– Тогда кто ты, если не он?

– Просто маленький человек.

– То есть недомерок. Ха-ха-ха! Или карлица. Что абсолютно без разницы. Иди лучше наверх и взбей хорошенько постель, после чего мы незамедлительно приступим к зачатию нашего первенца.

– Сначала умойся и прополощи рот. От тебя перегаром за милю разит.

– Ой-ой, какие тут неженки собрались! Мужчина должен так пахнуть, поскольку добывает хлеб потом и кровью.

– Трутень! Ты и пенса за всю жизнь не заработал. Вечно на шее у женщин сидишь.

– Овца с куриными мозгами!

– Животное!

Однако ни в этот раз, ни в какой-либо еще, Элеонора так и не смогла понести от мужа ребенка, а посему в их и без того шатких отношениях начался серьезный разлад, переросший довольно быстро в самую настоящую войну, способную сделать из двух относительно близких людей лютых врагов, пылающих друг к другу ненавистью.

– Проклятье, и зачем я только женился на пустоцвете! – выкрикивал Монти чуть ли не каждый день, взяв за правило бить жену по малейшему поводу.

– Скотина безрогая! – отвечала несчастная женщина, пытаясь увернуться от оплеухи. – Чтоб у тебя твои поганые руки отсохли!

– Не дождешься. Скорее твое лоно покроется паутиной, так как я в него больше ни ногой.

– Больно надо! Может, это ты у нас уродился со слабеньким стручком, выдавливающим семя в час по капле.